Три тысячи лет назад царь Давид перенес Ковчег Завета в Иерусалим и повелел основать там Храм, "дабы укрепил Ты за собой, Господи, народ Израиля на века и сделался его Богом".
Прошло четыре века – и Храм пал. Всего через сто лет на его развалинах возник новый, еще более величественный Храм. Но и он был разрушен, а народ Израиля отправлен в изгнание – уже не на сто, а на две тысячи лет. И молились евреи о возвращении: "Да отсохнет десница моя и прилипнет язык к гортани моей, если забуду тебя, Иерусалим!"
Они вернулись в Иерусалим, в котором не было Храма. Все, что принадлежало им теперь, умещалось в нескольких десятках метров Западной стены – Стены Плача. Храмовой горой владели мусульмане.
Пора возводить Третий Храм!.. Эта мысль кажется сегодня кому-то сумасбродной, а кому-то и опасной. Но не всем. Не всем...
Мечта, оставшаяся мечтой?
Давиду Эльбойму было тринадцать лет, когда в 1967 году израильские десантники штурмовали Старый город в Иерусалиме, где укрепились иорданские легионеры. Давид находился в убежище, а пули и осколки снарядов сыпались снаружи "подобно граду".
"Потом наступила тишина. Прошло какое-то время, и из репродуктора послышалось лаконичное сообщение на иврите: "Храмовая гора в наших руках", – рассказывает он. – Я был потрясен. Я не верил своим ушам. Первое, что тогда пришло мне в голову: Храмовая гора наша, и теперь уже никто и ничто не помешает нам возродить Храм. Тогда я был очень наивен. Я думал, что это вопрос времени, ближайших месяцев, может быть, лет. И, хотя ничего не менялось, уверенность не покидала меня: уже наверняка собираются государственные комиссии, уже готовятся проекты, полагал я..."
Прошло время, и Эльбойм обнаружил, что его страстная мечта возродить Храм вызывает у одних смех, у других – недоумение, у третьих – раздражение, а сочувствие – ни у кого. "Тысячи причин называли мне, почему евреям нельзя восстановить Храм. Но это только убеждало меня, что, в сущности, среди них нет ни одной серьезной причины", – говорит он. И тогда раввин Давид Эльбойм пришел к горькому выводу, что его народ, народ Израиля, слеп и глух и что его, Давида Эльбойма, задача – пробудить в евреях подлинное благочестие и веру, невозможные без возрождения величайшей святыни и символа иудаизма. И – вопреки здравому смыслу и собственному опыту – он вместе с несколькими единомышленниками создал Общество за основание Храма.
И в известном смысле он преуспел. В Общество, которое сперва состояло из него самого и горстки последователей, входят сегодня сотни человек. Каждую неделю они в установленное время упрямо пытаются подняться на Храмовую гору (возле которой их, чаще всего, ждут полицейские заслоны) и, под проклятия и улюлюканье арабов, отступают назад – к Стене Плача.
Еще сотни – сочувствующие. Иногда они принимают участие в акциях своих более ревностных единомышленников. Но чаще предпочитают ограничиваться денежными пожертвованиями, философскими беседами и подпиской на ежемесячное издание, выпускаемое Обществом. Наконец – тысячи пассивных сторонников на "внешней орбите". Эти с интересом заядлых болельщиков наблюдают за усилиями неуемного раввина.
Верит ли Эльбойм, что ему удастся дожить до того времени, когда израильтяне поднимутся на Храмовую гору, чтобы расчистить место для будущего Храма? Он не сомневается в истинности своего пути, но... "Религиозное чувство переживает периоды спада и подъема. Люди очень нерешительны, они привыкают к тому, что уже имеют, и не хотят делать усилий. Во времена строительства Второго Храма они тоже говорили: "Время еще не пришло". Но нашлись праведники, и они повели за собой остальных. Все – лишь дело времени".
Время у Эльбойма еще есть: он еще не так стар. Время, считает он, есть и у Израиля – просто евреи сегодня похожи на человека, который вышел из долгого заточения и одержим лишь жаждой наслаждений. Но это пройдет, и евреи вспомнят о Храме, убежден он.
О сахаре, марранах и вегетарианцах
– Любой человек, как и любой народ, живет в двух сферах: материальной и духовной. Человек всегда стремился к богатству, славе, удовольствиям – это заложено в нем. Но когда он забывает о духовном, деньги из средства поддержания жизни превращаются в самоцель.
Евреям дано великое знание, какого не имели другие народы. Но уже в самом начале еврейской истории стало ясно, что материальное способно подчинить себе духовное – это происходило после выхода из Египта, это происходит и сейчас. И тогда, чтобы человек помнил свое предназначение, чтобы мог хотя бы иногда отключаться от непрестанных мыслей о благах и наслаждениях, был построен Храм. Отправляясь в Храм, еврей настраивал себя на беседу со Всевышним, на очищение, на поиск баланса между духовным и материальным. Он чувствовал себя творением Бога, живущим во славу Его, а не просто куском плоти, озабоченным удовлетворением низменных инстинктов.
И так происходило из поколения в поколение. Люди поднимались к Храму, приносили жертву Всевышнему, просили благословить их. Но у пророков сказано, что если евреи подменят духовную связь с Творцом ритуалами, если в своей слепоте и погоне за благами они забудут о Боге, уподобятся язычникам, то Он обрушит на них кары. И если эти кары не пробудят в них подлинную веру, их ждет страшная кара: народ будет изгнан, а Храм – уничтожен.
Так и вышло: сперва евреи сохраняли благочестие и мудрость, потом опускались до раздоров, высокомерия и грехов, еще больших, чем у варваров.
Две тысячи лет другие народы не давали нам возродить Храм. Теперь мы на своей земле, и все зависит от нас. Нам дан еще один шанс. У РАШИ сказано: "И в изгнании соблюдайте все заповеди, чтобы, вернувшись в Эрец-Исраэль, вы смогли приступить к созданию Храма".
– Два тысячелетия... Сохранились лишь общие представления о том, каким был Храм.
– Неправда. Все описано в Торе. Полная "инструкция по строительству". Мельчайшие подробности, каждая деталь, все этапы! Дерево, из которого следует делать Ковчег Завета, его размеры, сколько надо локтей ткани для покрывала скинии, как отлить украшения для светильника, как выглядит жертвенник, как приготовить елей и какие пряности нужны для воскурения, как приносить жертву и какую жертву выбрать – все там есть! Надо только открыть Тору и начать работать. Сегодня не труднее построить Храм, чем более двух тысяч лет назад.
– И тем не менее многие раввины считают, что вполне можно обойтись синагогой, а Храм вовсе не обязателен.
– Все дело в привычке, а также в обыкновенном нежелании перемен. По той же причине еврей в галуте говорит, что не обязательно ехать в Эрец-Исраэль, можно сохранять благочестие и за его пределами. Человек привык удовлетворяться тем, что у него есть. Это во всем так. Йеменец не знает, например, что такое сахар, зато употребляет специи в невероятном количестве. Но европеец, однажды попробовавший сахар, уже не может без него обойтись.
То же и с Храмом. Ведь только половину заповедей можно соблюдать вне Храма. Это как если бы еврей, считающий себя религиозным, позволял себе "подкрепиться" в Судный день и не соблюдал субботу. Смешно, не правда ли? Но точно так же выглядит еврей, не нуждающийся в Храме.
Говорю вам: все дело в привычке. Скрывавшие свое еврейство марраны в Испании, когда им после трехсот лет жизни в страхе перед инквизицией предоставили равные права, отказались от традиционных норм еврейской общинной жизни. Все это время они выполняли обряды тайно, не могли трубить в шофар в Судный день, зажигать свечи в субботу и на Хануку, посещать синагогу, прибивать мезузу. И вдруг им сказали: "Вы свободны. Не бойтесь. Ведите себя так же, как ваши собратья во всей Европе". И, представьте, они возмутились: "Зачем?! Мы будем соблюдать традиции так, как это делали наши прадеды, деды и отцы". Привычка! Точно так же рассуждает еврей, готовый подменить Храм синагогой.
– Но в любом случае, я думаю, идея возрождения жертвоприношений вряд ли нашла бы поддержку у большей части населения.
– Человеку свойственно лицемерить перед самим собой. Что мы едим каждый день? Мясо, птицу, рыбу, так ведь? Но приносить в жертву животное нам жаль, словно мы не каждый день мясо едим, а травку щиплем.
Одно из существенных отличий иудаизма от христианства состоит в том, что Тора призывает человека не делать различий между повседневной жизнью и святостью. Монахам-католикам, например, запрещено жениться, иметь женщину. Половая связь, согласно их религиозным канонам, оскверняет служение Богу. Поэтому монах должен быть затворником. У евреев такого нет. Человек, говорит Тора, обязан чтить Всевышнего и при этом не быть аскетом и ханжой. Не следует стыдиться своего естества.
Принося в жертву животное, ты воздаешь благодарность Господу за то, что он дает тебе силы существовать. И это отличает тебя от неразумной твари, которая просто стремится набить свое брюхо.
Если человек вегетарианец, тогда другое дело. Он не обязан приносить в жертву животное, он может положить на жертвенник мучное изделие. Такая жертва согласуется с его образом мыслей и этикой.
Как грешнику подняться до праведника?
– Насколько мне известно, только абсолютно чистые в ритуальном и моральном отношениях люди могут приступить к строительству Храма. Но такие люди, утверждают раввины, еще не появились.
– Здесь царят путаница и полное смешение понятий. Во-первых, что касается моральной чистоты, Тора ведь – тоже святыня, дарованная Господом. Значит ли это, что читать ее имеют право лишь праведники? Абсурд! Напротив, цадики уже достигли наивысшего уровня святости, и в вере, знании Торы нуждаются в первую очередь простые смертные, не слишком старательно соблюдающие заповеди, нарушающие предписания, пренебрегающие этическими нормами.
То же и с Храмом. Не праведникам, а обычным людям важно прийти в Храм, очиститься перед Господом. Тут нет противоречия. Напротив, все логично и естественно.
– Но это в том случае, когда Храм уже существует. А если нет, то могут ли эти же обычные смертные его создать?
– Конечно. Не просто "могут". Это мицва, заповедь. Исполнив ее, они тем самым приблизят себя к Богу, смогут осмыслить данные нам откровения. После выхода из Египта и прихода в Эрец-Исраэль кто строил Первый Храм? Праведники? Разумеется, нет. Обычные люди. Но, создавая Храм, они поднимались до понимания замысла Творца.
– Есть еще такое понятие – "ритуальная чистота"...
– Согласно религиозным законам, тот, кто прикоснулся к чему-то нечистому, должен пройти омовение перед входом в Храм и принести очистительную жертву. Но если такой человек не исключение, если все люди так или иначе осквернены в ритуальном понимании этого слова? Тогда это перестает быть помехой! Так пишет РАМБАМ. В этом случае приносится очистительная жертва от имени всего общества, и вслед за этим люди получают право войти в Храм.
Теперь что касается строительства Храма. В книге "Сефер Авода" РАМБАМ пишет, что если возникла необходимость построить или починить Храм, то предпочтительно, чтобы это сделали коэны. Если нет коэнов, такие работы могут быть выполнены левитами. Если нет левитов – рядовыми иудеями, не священнослужителями. То есть в строительстве Храма может участвовать все общество. Это мицва.
– Существует теория, что Храм может быть построен только после прихода Мессии.
– Покажи мне, где это написано. Есть ли это у РАМБАМа, например? Здесь все поставлено с ног на голову. В действительности наоборот: возведение Храма приближает приход Мессии! А не так, что приходит Мессия, и Храм воздвигается по его воле, без участия людей.
В Кабале сказано: сначала будет построен Храм. Потом вокруг него вырастет Иерусалим. Потом все евреи вернутся в Эрец-Исраэль. Сейчас все выполняется, – но в обратной последовательности. Так теперь настала пора восстановить Храм!
Лишние на Храмовой горе
– Вы считаете реальным сегодня начать строительство Храма? Снести мечеть Аль-Акса, мечеть Омара...
– Я разве призываю немедленно сносить, разрушать? Как я уже сказал, лишь половину из 613 заповедей можно выполнять вне Храма. Но из оставшихся заповедей половину можно соблюдать на Храмовой горе, даже если самого Храма еще нет. Это уже очень много, это уже был бы огромный шаг вперед. На Храмовой горе есть место и для мусульман, и для евреев. Ее территория не так уж мала. Но для этого недостаточно горстки людей. Необходимы убежденность и упорство значительной части населения, – а их нет. Евреи, в отличие от мусульман, безразличны к своим святыням.
– Вы испытываете давление со стороны властей?
– Огромное. И со стороны государства, и со стороны раввината. Раввинат нам никогда, мягко говоря, не сочувствовал. По тем причинам, о которых я уже говорил. Они не хотят менять устоявшийся порядок вещей, стремятся законсервировать мир, в котором живут. И придумывают разные предлоги, чтобы избежать этой темы. Те самые "аргументы", которые вы приводили...
Впрочем, в последнее время ситуация изменилась. Раввины осознают, что левые готовы бестрепетно отдать арабам еврейские святыни, и Храмовую гору в том числе. Раввины возмущены этим и испытывают к нам уже не неприязнь, а некоторую симпатию.
– Возможно, у израильских политиков есть основания опасаться ваших идей?
– Ерунда. Нас пытаются превратить в глазах общества в экстремистов, утверждают, что от нас исходит опасность для общественного порядка. Почему не разрешить нам выполнять на Храмовой горе ту часть заповедей, которая не обязывает к восстановлению Храма? Как я уже сказал, там полно свободного пространства, мы не мешаем мусульманам, мы не посягаем на их мечети.
Третье изгнание?
– Сегодня израильское общество очень далеко от религиозного и этического идеала. Те, кто не отмежевывается полностью от религии, придерживаются формальной обрядности. Не важнее ли, чтобы люди сперва построили Храм в сердце?
– Еврейский народ действительно не слишком охотно демонстрирует приверженность вере и не проявляет рвения в выполнении заветов Господа. Обратите внимание: евреи всегда молились, чтобы Господь позволил им вернуться в Землю обетованную. Но когда это позволение пришло, миллионы евреев предпочли остаться там, где они жили.
И здесь, в Эрец-Исраэль, они ведут себя наперекор заповедям. Возможно, потому, что люди, чьи предки слишком долго жили в галуте, подсознательно не чувствуют себя дома и на своей родине. Как и в галуте, их отечество ограничивается невидимыми стенами искусственно созданного по каким-то мнимым критериям гетто, а все, что вокруг него, – иной мир, иное измерение. И ведут они себя по отношению к этому миру, как в изгнании. И не нуждаются в Храме, объединяющем весь народ.
Вы говорите: сперва построить Храм в душе… Но создание Храма само по себе способно приблизить людей к Богу, объединить народ Эрец-Исраэль.
– И "кибуцная аристократия" пойдет во имя этой цели в одной упряжке с раввинами?
– Общество постоянно развивается. То, что сегодня кажется невозможным, может стать вполне реальным завтра.
– Дважды воздвигался Храм, и дважды евреи были наказаны за "жестоковыйность". Значит, существование Храма не повлияло на отношение к заповедям и не спасло народ от падения?
– Очень даже повлияло! Первый Храм существовал 410 лет, Второй – 420. Без Храма еврейский народ вообще вряд ли сохранился бы. Храм объединил людей, стал нитью, которая связывала их с прошлым.
Людям свойственно замечать в жизни отрицательное, а не положительное. Заметьте, что евреи никогда не говорят: "период первой независимости" и "период второй независимости", "первое царство" и "второе царство", "первая империя" и "вторая империя". Для них, в отличие от других народов, эти слова мало что значат. Но скажи еврею: "период Первого Храма" и "период Второго Храма", и это сразу пробудит в нем национальную гордость. Храм для евреев всегда значил больше, чем государственность. Храм – стержень национального самосознания.
Что оплакивали евреи две тысячи лет? Крушение царства, гибель династии, падение империи? Нет, они оплакивали Храм. Почему мечтали о возвращении в Иерусалим? Потому что в Иерусалиме был Храм! Если сегодня спросить любого еврея, нужно ли существование независимого еврейского государства, он посмотрит на тебя, как на идиота. Но почему считается неестественным говорить о возрождении Храма – самого дорогого, что было у нас?
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
