Утром 2 июня на КПП ''Битуния'' в окрестностях Рамаллы собрались журналисты ведущих отечественных и зарубежных СМИ, чтобы увековечить волнующие кадры: правительство Израиля приняло решение освободить из тюрем 400 палестинских заключенных. Ранее, 21 февраля, были досрочно выпущены еще полтысячи.
Военно-юридическая прелюдия
На сей раз, как и в феврале, ритуал освобождения сопровождался поиском справедливости в Верховном суде: руководство Института по изучению терроризма совместно с семьями жертв террора подало в БАГАЦ апелляцию. По стечению обстоятельств главный аргумент истцов (несомненная опасность, которую представляет для граждан нашей страны освобождение очередной крупной партии ''профессиональных'', проверенных в боях террористов) совпал с прогнозом, высказанным высокопоставленными армейскими офицерами и прежде всего - отправленным в отставку начальником Генштаба Моше Яалоном. В интервью Ари Шавиту (''Гаарец'') Яалон сказал прямо: ''Реализация плана размежевания чревата новой волной террора''.
Заупрямился и командующий Центральным военным округом генерал Яир Наве. Газета ''Едиот ахронот'' сообщила: Наве отказался подписать приказ о досрочном освобождении боевиков, недвусмысленно намекнув: принимая решение об освобождении террористов, то есть вливая в артерии дьявольского организма террора дополнительную кровь, министерская комиссия проигнорировала то, что действия экс-зэков будут представлять прямую опасность для военнослужащих ЦАХАЛа и мирного населения. ''Недопустимо выпускать из тюрем боевиков ''Национального фронта освобождения Палестины'', - процитировала ''Едиот ахронот'' аргумент генерала Наве. Впрочем, подпись под приказом командующий округом все-таки поставил - после того, как начальник Генштаба пригрозил отправить его в отставку.
''Дежурная'' драма разыгралась и в Верховном суде. Истцы обосновали выдвинутое ими требование приостановить освобождение террористов тем очевидным обстоятельством, что только президент страны полномочен помиловать преступников, но никак не премьер или министерская комиссия. Кроме того, значительная часть заключенных не отбыла двух третей срока, из-за чего - согласно действующим в Израиле законам - освобождению не подлежит. Да и сам факт досрочного освобождения лишь повысит мотивацию совершать новые теракты, подчеркнули истцы.
Часть боевиков, которых планируется выпустить на свободу, являются членами ХАМАСа, открыто призывающего к уничтожению Государства Израиль и к убийству евреев, возмущались истцы, и уж их-то возвращение в свои города и деревни никоим образом не будет способствовать усилению в ПА позиций ''умеренных''.
В тексте искового заявления приведен, в частности, такой факт: в феврале с.г., когда правительство Израиля вынесло решение о досрочном освобождении 500 палестинских заключенных, из-под административного ареста был выпущен 27-летний житель Дженина Мухаммед Хасин Машкаух. Сразу по возвращении домой он с удвоенной энергией взялся за изготовление ''кассамов'', предназначенных для обстрела Бейт-Шеана, Афулы и других населенных пунктов. 28 марта Машкаух был снова арестован. В ходе операции по поимке особо опасного террориста солдаты ЦАХАЛа и сотрудники Общей службы безопасности рисковали жизнью, подчеркивают истцы.
Но больше всего возмутил подателей апелляции тот факт, что если прежде правительство освобождало заключенных, на руках которых не было еврейской крови, то на сей раз в числе ''досрочников'' оказались уже и боевики, имеющие непосредственное отношение не только к планированию террористических вылазок, но и к непосредственному их осуществлению.
Сотни мирных граждан Израиля заплатили жизнью или здоровьем за досрочное освобождение террористов, подвели черту истцы. ''Если бы в прошлом Верховный суд удовлетворил иски родственников жертв террора, это спасло бы жизнь многим нашим соотечественникам'', - указал от имени подателей апелляции адвокат Зеэв Дасберг.
1 июня БАГАЦ отклонил апелляцию. И уже утром следующего дня перед четырьмя сотнями палестинских сидельцев распахнулась заветная дверь, ведущая на свободу. Подписание обязательства о неучастии в деятельности террористических группировок воспринимается бойцами за освобождение ''Палестины'' как пустая формальность.
Двое из 400 отказались выйти на свободу. Один - на том основании, что желает довести до конца сдачу экзаменов на получение аттестата зрелости (''багрута''). Другой решил остаться за решеткой в знак солидарности со своим братом. Власти Израиля пошли обоим навстречу. Права человека - превыше всего! Особенно когда этот человек - палестинец.
(Буквально в те же дни юридический советник правительства Мени Мазуз категорически запретил принимать экзамены на аттестат зрелости у еврейских девушек, арестованных за попытку перекрыть автодороги в знак протеста против депортации поселенцев Гуш-Катифа.)
Однако этот факт мы заключаем в скобки: к еврейским ''бунтарям'' в Израиле относятся максимально строго, как и принято в цивилизованном демократическом государстве.
Входной билет в зону
Свой предыдущий, февральский репортаж я вела с КПП ''Таркумия''. На сей раз потянуло в самое ''пекло'' - на контрольно-пропускной пункт ''Битуния'', расположенный в непосредственной близости к Рамалле.
Примерно за полкилометра до места назначения меня тормознули пограничники. Предъявив журналистское удостоверение, я собралась выжать педаль газа, чтобы ехать дальше, но не тут-то было...
- Вначале подпишите бумаги, - распорядилась девушка-офицер.
Мне был передан типовой текст прелюбопытного заявления, в котором, среди прочего, сказано: ''Я, сотрудник такого-то израильского издания, прошу разрешения на въезд в закрытую военную зону в целях выполнения своих служебных обязанностей. Я предупреждена и отдаю себе отчет в том, что в закрытой зоне ведутся различные военные действия, которые могут представлять опасность для всех находящихся там людей, включая граждан Израиля. В ходе этих действий меня могут ранить, а моему имуществу может быть нанесен ущерб. Несмотря на это, прошу пропустить меня в закрытую зону. Я обязуюсь вести себя максимально осторожно, подчиняться всем распоряжениям армейского командования, включая и требование покинуть зону''.
Увлекшись чтением, я обнаружила в бланке и такие пункты:
''Будучи поставленной в известность о грозящей мне опасности и о том, какому риску я подвергаюсь в закрытой зоне, я готова рисковать по своей доброй воле и, если мне либо моему имуществу будет причинен ущерб, я обязуюсь не предъявлять никаких исков и претензий по поводу своей смерти, ранения либо порчи своего имущества Государству Израиль и/или министерству обороны, и/или его сотрудникам, и/или солдатам и командирам ЦАХАЛа, и/или любым лицам и организациям, действующим от их имени...''.
Времени на раздумья не было - я вписала в нужную графу свои данные, номер удостоверения личности и мобильника.
Подмахнула я и другой бланк, из которого явствовало, что материальную ответственность за последствия моей возможной гибели/ранения/потери или порчи имущества несет редакция газеты, в которой я работаю и (ох уж эти армейские юристы-идеалисты!) имею страховой полис. О наличии последнего никто из пограничников меня не спросил, видимо, полагая, что профессиональная страховка имеется у каждого израильского журналиста, включая ''русских''. Я же, со своей стороны, тактично умолчала о наличии либо отсутствии каких бы то ни было социальных условий, руководствуясь известной формулой: ''Двум смертям не бывать...''. Времени на утряску формальностей оставалось ничтожно мало - автобусы с освобожденными должны были подъехать ровно в 11 утра.
Огнем и кровью, кровью и огнем!..
Оказавшись на окруженном четырьмя высокими бетонными стенами пятачке, спешу занять место у выставленного солдатами заграждения. Справа пристраивается перевозбужденный арабский юноша с телекамерой. ''Подвиньтесь, мадам, вы мешаете снимать!'', - произносит он на весьма условном подобии английского с таким видом, с каким крутые профессионалы обращаются к праздным гулякам. ''Прости, но я, как и ты, - при исполнении'', - отвечаю я по-русски, чеканя каждое слово. Гиперактивный нервничает, но в споры (по причине отсутствия общего языка) больше не вступает.
По левую сторону обнаруживаю еще один микрофон с арабской вязью. Похоже, на праздник освобождения собрались репортеры всех уважающих себя телеканалов арабских стран.
''Не сходи с места - останешься без снимков!'' - успевает прошептать Гидеон Дубинский, к плечу которого словно приросла увесистая телекамера. ''Но пасаран!'' - приветствую я своего русскоязычного коллегу, основателя популярной телепрограммы ''Ерушалаим''.
На противоположной стороне приоткрываются ворота, ведущие в ПА, пропуская группу вальяжных функционеров.
- Мы счастливы возвращению домой сынов нашего народа, - расплывается в улыбке плотный усатый мужчина (элегантный темный костюм недвусмысленно характеризует положение данного субъекта на палестинской иерархической лестнице. - Е.К.). - В Рамалле их с нетерпением ждут жены, дети и родители.
- Всем отступить назад! - командует тем временем молоденький офицер ЦАХАЛа.
Тяжелые железные ворота, отделяющие нас от израильской территории, раздвигаются, - и на четырехугольную площадку въезжает первый автобус с заключенными. Сквозь окна видны ликующие лица. Многие по пояс высунулись наружу, изображая пальцами букву V, что означает Victory - победа. Еще одна победа борцов за освобождение Палестины над ненавистными ''оккупантами''.
Заключенные выгружают свой скарб, чуть не взасос целуются с усатым и другими функционерами. Всеобщее внимание привлекает молодой человек, вытащивший из автобуса самодельный макет находящейся на Храмовой горе мечети ''Кипат-а-села'' с золоченым куполом. В последнее время без такого макета не обходится ни один ритуал досрочного освобождения: пестрая, слабо напоминающая оригинал деревянная мечеть выразительнее тысяч лукавых слов передает настрой ''узников сионистского врага'': ''Кровью и огнем освободим тебя, Эль-Кудс!''. Огнем и кровью...
Как только последний осовожденный ступил на раскаленный асфальт, вся группа, как по команде, выстроилась в ряд, упала на колени и застыла на секунду, припав к земле лицами.
С точки зрения палестинцев, земля - это свобода, а свобода - отвоеванная у врага земля.
Мои коллеги жадно набрасываются на пассажиров.
- Есть ли среди вас бойцы ''Исламского джихада''? - фиксирует мой диктофон фразу на арабском (уже когда я вернусь домой, соседка Дорит - школьная учительница - любезно сделает мне перевод).
К протянутому микрофону арабской телекомпании подскакивает бородач с суровым выражением лица.
- Мы не считаем свое освобождение великим достижением, - возбужденно произносит он. - За решеткой томится более восьми тысяч наших товарищей по оружию. До тех пор, пока не будет выпущен последний из них, мы продолжим нашу справедливую борьбу.
- Где вы живете? - спрашиваю я тем временем по-английски одного из вырвавшихся на свободу бандитов.
- В Рамалле!
- И сколько времени просидели?
- Полтора года.
Приближаюсь к другому бывшему зэку.
- Зовут меня Юсеф Хабаш, - представляется он. - Живу в Рамалле. Я не женат, но многих моих товарищей дома с нетерпением ждут жены и дети. Мы требуем немедленно освободить всех узников, а таковых - более восьми тысяч.
Ту же фразу, как заклинание, повторяют в интервью СМИ активисты ФАТХА, ХАМАСа и ''Исламского джихада''. Видимо, сговорились заранее и не отступают от разработанного главарями сценария.
По прибытии второго автобуса ''экшн'' разворачивается уже за воротами, ведущими туда, где государство и ЦАХАЛ не несут за мою жизнь и имущество никакой ответственности.
Спешу туда. Сразу за воротами атмосфера резко меняется: бывшие сидельцы расслабились, почувствовали себя дома. Из окон автобуса с номерным знаком ПА торчат, колышась на ветру, десятки флагов автономии.
- Расскажите о себе, - прошу сравнительно молодого мужчину.
- Живу я в Рамалле, а служил в ''Мукате'', во внутренних войсках, - сообщает он с готовностью.
Именно так: ''Служил во внутренних войсках''! Такого термина, как ''полиция'', в обиходе палестинцев, похоже, не существует - изобретенным в ''ословский'' период эвфемизмом пудрят мозги лишь в Израиле.
- А зовут вас как?
- Шейхар Зиада. Женат, имею троих детей.
- Простите, в какой... организации вы состоите?
- Я из ФАТХа.
Вернувшись домой, я обнаружу имя Шейхара Зиада в списке выпущенных на свободу террористов под номером 327. Зиада был задержан 2 августа 2003 года и приговорен к 97 месяцам (более восьми лет) тюремного заключения. Он признан виновным в принадлежности к террористической группировке, торговле боеприпасами и покушении на убийство посредством применения огнестрельного оружия. В результате он отсидел немногим более полутора лет - меньше пятой части срока, к которому был приговорен.
Впрочем, первое, что бросается в глаза при изучении списка освобожденных, - это статьи, по которым они были признаны виновными. В отличие от предыдущего, январского списка, майский буквально пестрит такими формулировками, как ''стрельба по людям'', ''подготовка и применение заряда взрывчатки'', ''покушение на убийство'', ''участие в боевых учениях'', ''сговор в целях осуществления теракта'', ''нападение на лиц, подозреваемых в сотрудничестве (с силами безопасности Израиля)''.
Кстати, в ходе слушания в БАГАЦе упомянутой выше апелляции один из судей выразил непонимание того, в чем заключается отличие террориста, стрелявшего по евреям и попавшего в цель, от другого, кто тоже стрелял, но - промахнулся. Ведь оба были вооружены и использовали оружие с одним и тем же намерением - в целях убийства!
Что же касается сроков отсидки, то ни в какие ворота они не лезут. Так, Хани Мухаммед Гэма из деревни Силуан был признан виновным в захвате заложников, а также в стрельбе по укрепленным пунктам ЦАХАЛа и по мирным израильским жителям и приговорен к 10 годам лишения свободы. Отсидел он, однако, всего два года. Салим Мухаммед Джибриль был арестован 22 января 2003 года по обвинению в том, что стрелял в евреев. Военный трибунал приговорил террориста к 103 месяцам заключения, однако на свободу он вышел по истечении 28 месяцев, то есть отсидев менее одной трети срока. Радж Абед Муса был арестован 10 сентября 2002 года и приговорен к 10 годам заключения по обвинению в попытке совершить преднамеренное убийство. На свободу он вышел 2 июня 2005 года.
Рамалла встречает народных героев
После перекура вольные террористы занимают места в автобусах с палестинскими номерными знаками. Я мчусь к машине и завожу мотор, успев прихватить тремпистку - фотокорреспондента газеты ''Макор ришон''.
Проехав около километра, мы оказываемся на территории ПА. Истошно визжат и улюлюкают женщины в длинных одеждах - матери и жены с восторгом встречают сыновей и мужей. Мужчины бросаются чуть ли не под колеса автобусов, тянутся к отрытым окнам с развевающимися на ветру флагами, чтобы пожать боевикам руку. Кто-то подсаживает к окну девочку лет 7-8, видимо, дочь одного из освобожденных. В мгновение ока на крыши обоих автобусов с кошачьей ловкостью взбирается, размахивая флажками, группа подростков.
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
