«Топни ножкой и скажи...»
21.06.2005 | 13:40
Полина Капшеева
С Кларой Новиковой, народной артисткой России, мы познакомились сто лет назад, а точнее – в 1994 году, когда в Израиле проходил Международный фестиваль юмора «Бесэдер – 94». Стояло начало ноября, погода была замечательная (лучшая в Израиле), к нам наехало множество талантливого народу: еще неизвестный Шендерович, набирающий обороты «Городок», Вишневский с Иртеньевым, Бильжо, еще не обзаведшейся рестораном «Петрович», Мишин (в тот раз – без Догилевой), жив еще был Сан Саныч Иванов, жив еще был Сан Евгеньич Бовин, который торжественно открывал наше мероприятие в Беэр-Шеве и не менее торжественно закрывал на своей посольской вилле в Савьоне… Я вела концерты вместе с президентом «Золотого Остапа», Виктором Биллевичем, наш израильский Марк Галесник был вдохновителем и режиссером этого действа… Впрочем, о фестивале – после. Пока же я сегодня, в 2004, гуляю по Москве. И не одна, а с народной артисткой Кларой Новиковой.
Мы сходили на премьеру В.Фокина «Шинель» на Другую сцену «Современника», сходили в замечательный ресторан «Пушкин», сходили на Неделю высокой моды, поучаствовали в Кларином «сольнике»: она – на сцене, я – в зале. После спектакля едем ужинать в очередной ресторан, я, понимая, что больше возможности не представится, безжалостно включаю диктофон:
- Клара, что ты любишь?
- О чем ты говоришь?.. Я люблю всё. Самое главное – поняла, что люблю сам процесс жизни. Жить люблю, а еще больше люблю хорошо жить… Еще люблю… Ой, сейчас таких глупостей тебе наговорю!
- Имеешь право.
- Ну, скажу «люблю, когда все здоровы»… Даже свои болезни, как сейчас понимаю, тоже надо любить: они – твои. Люби их, чтоб они себя поприличнее себя вели!
- Как же болезни не любить? Скажем, в детстве не хотелось идти в школу – и ты вдруг спасительно заболевал.
- Это – другое. В том случае, о котором говоришь, ты не болеешь, но хочется поболеть, притворяешься – и как бы заболеваешь. А вот когда у тебя действительно ангина, высокая температура – дело другое. Это разные вещи: болеть или когда тебе хочется поболеть.
Вспоминается Кларин рассказ о ее папе, который – уже на Клариной памяти – завел себе тетю Женю, работавшую медсестрой у отоларинголога. Клариной маме папой было сообщено, что у ребенка больные гланды, и папа с Кларой ежедневно отправлялись на процедуры, после чего ребенку традиционно предлагалось сходить в театр Леси Украинки («Тетя Женя может устроить»), где Клара по многу раз смотрела одно и то же... Не тогда ли зародился и оттачивался ее будущий артистизм? Впрочем, Кларин папа изо всех сил протестовал против того, чтобы дочка стала актрисой.
- Мы остановились на том, что или кого ты, Клара, любишь.
- Конечно, люблю своих детей и внуков, воспринимаю их всех как детей, называю себя «старшая мама». Как ты понимаешь, бабушка я никудышная.
Я люблю их, конечно… Знаешь, есть вещи, которые нельзя говорить. Ты только скажешь о чем-то плохом, и у тебя это будет, или хорошее сглазишь. Поэтому я не могу говорить «люблю». Лучше - «мне нравится»… Понимаешь, «люблю» и «нравится» - вроде бы, похоже, но не одно и то же. «Я люблю общаться с хорошими людьми» - что значит «люблю»? Мне с ними нравится общаться. «Я люблю хорошо одеваться»? Мне нравится хорошо одеваться, это входит в понятие «хорошо жить». Я люблю себе что-то позволить, если мне чего-то хочется себе позволить, - мне это нравится…
Мне действительно нравится, если мне хочется что-то себе позволить. Я когда-то всех женщин в стране научила топать ножкой и говорить: «Мне хочется!»
- Напомни.
- Я выходила в зал в очень красивой шляпе и учила женщин: «Топни ножкой и скажи: «Мне хочется такую шляпу!» Женщины примеряли эту шляпу, мужчины впервые своих женщин видели в такой шляпе. Я спрашивала мужчин: «Нравится вам ваша женщина в шляпе?» - «Очень!» Я спрашивала женщин: «Мы хотим такую шляпу?» - «Да!» - «Так топните ножкой и скажите: «Хочется!» Женщины, конечно, по-разному говорили, с разной интонацией, я комментировала: «Хочется? Вот так – хочется? Так вам хочется чего-то другого, не в шляпе дело». Но ножкой топать я научила, и научила говорить «Хочется!». Мужчина на концерте соглашается такую шляпу своей женщине приобрести, а я говорю: «Всего 800 долларов шляпа стоит». Надо было видеть мужские глаза… Но однажды пришел на концерт человек и сказал: «800 долларов? Я готов заплатить. Можно шляпу купить?» Мне было ужасно неловко: я, вроде, сама спровоцировала, а шляпу не отдаю. А отдать ее никак не могла: шляпа была просто сумасшедшая.
- И как ты вышла из положения?
- Объяснила, что это – игра, в которую мы играем.
Ох, как народная артистка играет в игры! Приехала я за ней на ее сольный концерт – в аккурат на тетю Соню поспела. Сидит за мной мужчина и просто умирает со смеху. Уже смеется не репризам, а просто смеется - не переставая. Громко так, на весь зал. Клара-тетя Соня спрашивает: «Как тебя зовут, мой хороший?» - «Сергей!» - выдавливает он из себя, пытаясь подавить икоту. «Сирожа? Слушай, Сирожа, что тебе скажет тетя Соня»… Человеку дурно - буквально. В какой-то момент он находит единственно верный в сложившейся ситуации выход: встает со своего места и, пошатываясь, идет к сцене, к ней, к тете Кла… , конечно – к тете Соне. И они вдвоем выдают такую уморительную импровизацию, что стали икать уже все зрители…
- И часто, Клара, у тебя такие Сережи случаются?
- Не этот, так другой Сережа, но обязательно случается кто-то такой, который предоставляет возможность импровизировать и с ним во что-то поиграть. К этому номеру люди уже раскованы, свободны; уже произошли знакомства, мы уже посмеялись и кофе попили, и разные разности поделали. Ну, возник такой Сережа, а бывали и другие невероятные совершенно вещи… На том концерте так совпало, что и Сережа случился, и я была в каком-то невероятном кураже, - все сошлось. И хорошо, что ты в это время подъехала.
- Я просто счастлива: такое увидела!..
- Подъехала – значит, увидела, а рассказать об этом невозможно. «А она, а он!..»
- Почему – невозможно рассказать? Легко: один из зрителей настолько устал смеяться, хватаясь за разболевшийся живот, что просто встал со своего места и пошел спасаться: к тебе. Он не мог поступить иначе.
- Он действительно умирал: смеялся всеми членами – руками, ногами, головой; его вихляло из стороны в сторону. Не потому, что он был пьян, - кстати, оказался замечательный, интеллигентный человек, дирижер. Много лет назад я была на гастролях в Ашхабаде. И Сережа мне рассказал, что там, в Ашхабаде, на концерте, он подошел ко мне в белом пиджаке – естественно, я этого не помню.
- Для кого ты работаешь, Клара? Приходилось слышать: «Она же умница – и чем только занимается?»
- Мне такого не говорят... Занимаюсь тем, чего люди от меня ждут. Как Шаляпина извозчик спросил: «Петь-то мы, барин, все поем, а чем ты в жизни занимаешься?» То, чем занимаюсь, - моя профессия. Я ничего больше не умею делать такого, за что мне денег дадут.
- Лукавишь. Ты ведь могла бы себя попробовать в драматическом искусстве. Да и поёшь. Не хуже, чем, скажем, Лолита.
- О чем ты говоришь? У Лолиты – голос, она - очень манерная и стильная певица.
- Допустим, неудачный пример. Но можно найти на эстраде массу певичек, которым ты фору дашь.
- Я пою, как поют театральные артисты. Каждую песенку сыграю, каждое словечко обыграю, найду красочки… Но, конечно, не умею петь так, чтоб в этом был какой-то шик, стиль, особая манера пения. Узнают меня по голосу, а не по манере. А вот Пугачеву узнают по манере, по голосу и вообще… Я не знаю, не знаю… Ну, значит, я такая идиотка, что, кроме своего дела, ничего другого не умею.
- «А драматическое искусство?» - спрашиваю я вторично.
- Ну, меня же зовут играть – и в Маяковку, и в антрепризах. Три пьесы, которые мне предложили посмотреть, я очень хочу попробовать. И, скорее всего, соглашусь на что-то... Понимаешь, не хочется говорить сейчас о каких-то бытовых вещах, что нужно обеспечивать семью, потому что работаю я одна…
- И тут наши читатели падают в обморок: Клара Новикова обеспечивает семью? Клара Новикова работает для того, чтобы обеспечить семью?..
- Не могу сказать, что работаю «для того». Но я же получаю деньги за то, что я делаю... Да, сегодня я должна думать о том, чтобы моя дочь, ее дети, жили нормально. Я не могу на это плюнуть или не думать об этом. Можно сказать: «Я – актриса, все остальное мне по фигу. Живите, как хотите». Но так не получается.
- А им, детям, – не по фигу?
- Понимаешь, какое дело… Они сегодня уже мне нужны больше, чем я им. Они – мне, понимаешь? Настало время собирать камни, а не разбрасывать. Придут болезни, случится элементарное - старость. И тогда они тем более станут нужны больше, чем я им. И я должна рассчитывать на их сочувствие, на их понимание, на их какие-то заботу и доброту. Вот и все.
Клара бесконечно любила своих родителей, которые частично послужили прообразом знаменитой «тети Сони». Она рассказывала, как в каком-то восемьдесят последнем году поехала на гастроли в Австралию(!). Предварительно позвонила в Киев:«Мама, что вам привезти?» - «Что ты можешь нам привезти, что нам нужно... Боря, Клара звонит, она едет в Австралию – тебе что-то привезти?» Папа взял трубку: «Ну, может быть, сандалии». Клара купила отцу летние туфли по скидке за 150 долларов – бешенные по тем временам для нее деньги. Туфли из натуральной кожи, цвета натуральной кожи, легкие, мягкие – мечта!.. Вернулась с гастролей, передала туфли в Киев, через несколько дней звонит: «Папа, туфли получил?» - «Да, но их же нужно привязывать веревками. И, скажи, они, шо, из бумаги?» - «Папа, они из кожи» - «Но почему такого рыжего цвета?» - «Это цвет натуральной кожи! Понравились?» - «Я скажу тебе прямо: не «Цебо»...)
- Не стало твоих родителей, и ты сделалась самой взрослой в семье. Справляешься с задачей?
- Наверное, неважно. Не стало родителей – и ничто не возместит их и не заменит. Конечно, хорошо, когда есть мама, - тогда ты дочка. Меня моя мама когда-то упрекала: «Вспомнишь меня: ты от своей дочери получишь все то внимание, что отдаешь мне». Мама была права: наверное, я тоже была не достаточно внимательна к ней. Моталась по гастролям, работала, - может, мама тоже когда-то недополучала… Хотя, она говорила, что я – заботливая, но моя заботы какие были? Когда маме было плохо, она была здесь, у меня, в Москве, в больнице. Когда папе было плохо, я тоже из Киева вытаскивала их сюда…Но я не смогла быть каждую секунду рядом, им некому было пожаловаться на то, что им тяжело… Самая взрослая в семье? Да. Но ходить и постоянно осознавать, что я – следующая?.. Так жить я не могу. Если ты знаешь, когда твой конец, жить страшно. Чтобы не было страшно, чтобы ты каждый день получал удовольствие, тебе об этом не говорят. Даже если знают.
- Страшишься смерти?
- Понимаешь, если бы я была абсолютно религиозным человеком, верила, что там существует еще какая-то другая жизнь…
- А ты не веришь?
- Я не знаю. Никто не рассказал. Все говорят: «Поверь – и дано будет». Ой, это – длинный философский разговор!
- Хорошо, оставим. Мы пока так и не выяснили, кто твоя публика.
- Как мне хочется думать, моя публика – не богатые люди, не обеспеченные бизнесмены.
- Бизнесмены на тебя не ходят?
- Они ни на кого не ходят, они это все покупают к себе домой.
- И тебя - тоже?
- И меня часто приглашают выступить на каких-то свадьбах, днях рождения.
- И ты?..
- Как правило, не выступаю. Может быть, это не правильно, но так уж я воспитывалась. Многие мои коллеги говорят: ты – артистка, должна работать хоть на люстре, хоть свадьбы вести… Сейчас позвали куда-то, с ужасом думаю, что придется согласиться: звонят третий раз и деньги обещают очень приличные. И очень компания известная… Тем не менее, гораздо комфортнее, когда люди сидят в зрительном зале, а не за тарелками, а я выступаю на сцене. Когда жуют, можно петь под «фанеру», но если разговариваешь, надо, чтобы тебя слушали. И отвечали чтоб, не прожевывая свой холодец… Я все думаю: кто моя публика? Полагаю, что это – люди интеллигентные. И небогатые: учителя, инженеры. И очень мне нравится, когда в зале много молодежи.
- Клара, не у каждого в жизни случается своя тетя Соня. У тебя она случилась. И ты с ней идешь по жизни… уже сколько лет?
- Тринадцать. Тетя Соня не просто случилась от фонаря – мне ее дали. Она за эти годы выросла, постарела, может быть. Она помудрела. Тете Соне позволительно говорить обо всех, для нее нет запретных тем, для нее нет запретных слов – ровно настолько, насколько позволяет ей такт. Тетя Соня может сказать все, что она думает, она может сказать: «Ты не обижайся на меня только, только не обижайся на меня!» Она сегодня Сироже чего только не говорила…
- И он был счастлив. А ты, Клара, в каких с ней отношениях?
- В хороших: знаю, как она себя в следующую секунду поведет, я ее психологически очень хорошо знаю, понимаю, люблю.
- А она тебя?
- Тоже любит – мы с ней дружим. Да, я про нее знаю все... Понимаешь, какая история? Персонажи, существующие на эстраде, - все немножко придурки: кулинарный техникум, новые русские бабки, кролики… А тетя Соня – мудрая, к ней прислушиваются, за ней повторяют выражения, анекдоты. Она – философ своего рода, она, может быть, - не очень образованный человек, но она мудрая о природы, от земли.
- Много импровизируешь на концертах?
- Порядком. Все зависит от моего настроения. Иногда отговоришь готовые тексты – и все. Но порой возникает кураж, когда тебя несет, когда ты к этому повернута… Доходит до того, что кажется: ты – марионетка, и кто-то тобой движет.
И тут в ресторан, где мы ужинали, явились цыгане. Заиграли-запели-затанцевали, и на диктофоне осталась, в основном, музыка. И – отдельные фрагменты Клариных рассказов:
… Юра Зерчанинов работал в «Юности», уже тогда был человеком известным. Я киевская девчонка, но принятая и даже обласканная Москвой, вдруг получаю от него приглашение дать интервью. Потом пару раз сходили в кино, после чего он предложил: «Не хотите ли пойти ко мне выпить водки?» А я, провинциальная девочка, такого не понимала. Тогда он подошел с другой стороны: «Не хотите ли послушать оперу «Иисус Христос – Суперзвезда»?» На этом я, сама понимаешь, сломалась. Пришли, послушали безумно запиленную пластинку – видно, не первой мне посчастливилось оперу слушать. «Клара, - говорит хозяин, - вы есть хотите?» - «Очень!» - «Откройте холодильник, достаньте все, что там есть, и на скорую руку что-нибудь приготовьте».
Отправляюсь в кухню, открываю висячий холодильник, на меня что-то сваливается. Ловлю это что-то на лету – белый гипсовый бюст Ленина... Кроме него, в холодильнике – муляжный огурец и полбутылки подсолнечного масла. Все. Зато ванна наполнена иностранными бутылками спиртного, которые в то время можно было добыть только в «Березке». И как было за него такого замуж не пойти?
…Моя дочь училась во французской школе, их по обмену послали во Францию, а французских детей прислали сюда. Я спрашиваю Машу: «Тебя распределили в семью – кто эти люди?» - «Мне сказали, что они – реставраторы». Я иду, покупаю за безумные деньги какую-то фантастическую книгу о Москве, о том, как сложены московские храмы, особняки – вот такой толстенный том на русском и французском, фолиант! Отсылаю эту роскошь с Машей во Францию. Через два дня звоню: «Маша, книга понравилась?» - «Ой, мама, не спрашивай. Они, оказывается, не реставраторы, а рестораторы, у них ресторан, где они готовят блины. А на книгу они чайник поставили».
… Мне позвонили из какой-то вашей израильской газеты на русском языке и попросили «рецепт от звезды». Я тебе тоже расскажу, пиши: «Свежий хлеб, лучше – белый, намазать маслом, посыпать сахаром, идти во двор – и вспоминать детство».
В следующий раз мы встретились в Израиле – буквально через две недели после моего возвращения Клара приехала на гастроли. Мы много слонялись по улицам, заходили в магазинчики (Клара обожает израильские одежду и бижутерию). У Клары ежеминутно просили автографы. И улыбались ей.
- Я столько лет занимаюсь тем, чем занимаюсь, что, если бы, встречая меня, люди плакали, я бы понимала, что занимаюсь глупостями. А так понимаю, что занимаюсь своим делом.
Я обещала досказать о фестивале 94 года. Мы выступали в очередной раз - в Иерусалиме, большой зал был битком набит. Последним номером шла Клара Новикова. Спустилась в зал, выбрала мужчину: «Милый, говори мне хорошие слова!» Поднялась с ним на сцену, улеглась с ним на предварительно расстеленную простыню, стала с ним ворковать.... В это время ко мне за сценой подошел рабочий. Уроженец Израиля, искусство Новиковой оценить не способный, сообщил, что через пять минут он отключит свет, а еще через пять – вырубит звук. Я тщетно пытаюсь уговорить, а Клара, лежа на сцене с мужиком из зала, похоже, только входит во вкус...
Что делать? Несусь на сцену: «Кларочка, сейчас погасят свет!» - «Ой, дорогая, как прекрасно! Зачем нам свет? Ложись с нами!» Делать нечего, ложусь и шепчу ей в ухо: «Сейчас и звук вырубят!» Она ( в еще не отключенный микрофон, на весь зал): «Как прекрасно будет нам без света и звука!»
… Самое интересное, что, когда отключили и то, и другое, публика решила, что мы специально так срежиссировали финал…
Клара Новикова (по первому мужу, девичья фамилия - Герцер) родилась и выросла в Киеве. С детства мечтала о сцене. В Киеве закончила студию эстрадно-циркового искусства, затем московский ГИТИС.
Работает в Московском театре миниатюр, которым руководит Михаил Жванецкий. Много гастролирует по всему миру. В 1992 году стала обладателем профессиональной премии "Золотой Остап" на Международном фестивале сатиры и юмора в Петербурге.
Автор книги "Моя история". Народная артистка России. Моя история". Народная артистка России. Замужем за известным журналистом Юрием Зерчаниновым. Имеет дочь и двоих внуков.
Звание заслуженной артистки и награду из рук Ельцина в Кремле получала в косынке, которая скрывала повязку на ухе, укушенном кокером Патриком.
Книги Полины Капшеевой (Лиоры Ган), признанного мастера интервью, можно заказать по электронному адресу: polina@kapsheev.com
Если вы заметили орфографическую ошибку,
выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Поделиться:
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
