Убийства, пришедшие не из фильмов ужаса, а из ужаса жизни.
На прошлой неделе израильские СМИ подвели страшные итоги насилия-2005: за пять месяцев - 40 убитых. Этот список не включает имен тех, кто погиб в дорожных авариях: хотя их значительно больше, там, как правило, смерть - цепочка случайных обстоятельств. А здесь - настоящее, целенаправленное убийство, совершенное в большинстве случаев сознательно и с единственным желанием - лишить человека жизни. Страшный мартиролог был открыт в первый же день года. Первого января, в субботний вечер, на своем посту был убит житель Бейт-Гуврина 66-летний Владимир Рубин - он охранял здешний национальный парк. А потом даты и сопровождающие их смерти понеслись с пугающей быстротой. Третьего января жертвой насилия стал 19-летний Игаль Терехов из Беэр-Шевы, девятого января - 18-летняя Гили Михайлова из Ришон ле-Циона, десятого января - 24-летний Нати Бабаев из Тель-Авива... Девять убийств в январе, восемь - в феврале, девять - в марте, три - в апреле, десять - в мае. Среди жертв - женщины и мужчины, парни и девушки, пожилые люди и дети. Обстоятельства и причины убийств самые разные, но все их объединяет одно: пренебрежение преступником самой главной человеческой ценности - жизни.
''Они стреляли по детям в упор''
Однако трагедия, произошедшая две недели назад в Рамле, выходит за рамки ''обычного'' убийства. В ночь с 29 на 30 мая легковую машину, в которой находились шесть человек - трое взрослых и трое детей - в упор расстреляли из автомата. Пассажиры ''легковушки'' возвращались с празднества: в этот вечер многочисленные родственники и гости отмечали в ресторане бар- и бат-мицву двух детей-погодков. Оба виновника торжества сидели со своей тетей и младшей, трехлетней сестренкой на заднем сиденье, когда по машине ударили автоматные очереди. Малышка и тетя погибли почти сразу, все остальные получили множественные пулевые ранения...
В квартире семьи Катаевых со стены салона на меня смотрит большеглазая круглолицая девчушка. Белое нарядное платье, прямой взгляд, едва сдерживаемая улыбка. Она так хочет походить на взрослую, эта маленькая красавица. Но взрослой ей не быть уже никогда. Этот снимок - последний из ее жизни. Тот, что запечатлел ее за несколько часов до смерти. На том самом празднике. Мне говорят, что трехлетняя Лея была на нем самой веселой, самой жизнерадостной участницей - без устали танцевала, пела и подпевала, кружилась по огромному залу. Улыбка не сходила с ее лица, и только когда фотограф нацелил на нее свой аппарат, она на мгновенье посерьезнела, спрятала улыбку вглубь маленького сердечка. А потом вновь разошлась...
Сейчас в доме одна бабушка. Она с трудом говорит, с трудом ходит по пустой квартире. Даже не верится, что этой женщине нет еще и шестидесяти. Горе подкосило ее, состарило. Лея была ее любимицей - до трех лет, пока девочка не пошла в ясли, она не отпускала ее от себя ни на шаг. Но скрывалось за этой любовью еще нечто большее - то, о чем знали только самые близкие люди. Бабушка Зоя родилась не одна - ее мать носила двойню, но при родах выжила только одна. Зоя всю жизнь переживала за то, что судьба лишила ее сестры, но когда родилась Лея - все ахнули: настолько новорожденная была похожа на бабушку. Ее сыновья, Ариэль и Саша, теперь говорили маме: ну вот, Б-г дал тебе на старости лет радость, подарил ''сестренку''...
Удивительное сходство между бабушкой и внучкой отмечали все, кто видел их вместе. А вместе их видели всегда. Бабушка возила малышку в коляске, потом помогала ей делать первые шаги, затем стала отводить в садик. Они были просто неразлучны. Вот почему такое впечатление, будто бабушка лишилась главной опоры в жизни...
Ариэль и Эстер Катаевы приехали в Израиль из Ташкента в ноябре 90-го. Почти сразу пошли работать, а спустя два года справили новоселье в одном из новых районов Рамле - Кирьят-Менахем. Ариэль закончил курсы по обработке алмазов и устроился на работу в одну из мастерских Рамат-Гана. Эстер шьет купальники в престижной израильской фирме. Зарплаты, судя по профессиям, не самые большие. Обстановка в квартире скромная - только самое необходимое, даже машиной - атрибут почти каждой репатриантской семьи - не успели обзавестись. Зато есть в доме другое богатство: дети и прекрасные отношения между взрослыми и маленькими Катаевыми.
Один за другим родились в молодой семье мальчик и девочка. Дали им красивые еврейские имена: Амнон и Мазаль. Стремясь дать детям также знания естественных наук и еврейских традиций, родители записали ребят в школу ''Шуву''. Все довольны: там ребята учат, кроме всего прочего, русский язык.
О третьем ребенке в семье не думали, но когда Эстер сообщила, что ожидается пополнение, не возникло даже разговора: оставлять - не оставлять. Лея родилась на радость всем. Даже подросшие к тому времени брат и сестра не испытывали, как это нередко бывает, ревности к малышке: она для них стала забавой, любимой живой куклой, с которой они обожали играть, гулять. Возвращаясь из школы, первым делом бросались к ней. И Лея отвечала своим старшим братику и сестричке такой же любовью.
Весной этого года, в марте и апреле, Амнону и Мазаль исполнилось соответственно тринадцать и двенадцать лет. Для еврейской семьи это большой праздник. Он означает, что мальчик вступает в тот период физической и нравственной зрелости, когда он уже может исполнять все заповеди своего народа и отвечать за свои поступки. То же самое распространяется на девочку, для которой с этим возрастом приходит также время полового созревания. Отмечать эти даты раньше времени нельзя, а позже - в любое время, и Катаевы, как это обычно делается, решили соединить оба торжественных случая в один. Дата 29 мая выпала почти случайно: это был ''йом-ришон'', воскресенье, как правило, самый незанятый день в торжественных залах и ресторанах. На конец недели назначаются обычно праздники по другим случаям - свадьбы, юбилеи, а первый день недели казался удобным и тем, что после выходных гости не успели устать от работы.
Торжество решили отметить в ресторане поблизости. Прямо за районом Кирьят-Менахем - небольшая промышленная зона с торговым центром. Здесь, на втором этаже одного из зданий разместился известный ''русский'' ресторан ''Леонардо''. К девяти вечера гостей съехалось немало - около 250 человек. В основном, близкие и дальние родственники (бухарские евреи дорожат своими родственными связями и отмечают вместе все радостные и печальные события), а также друзья по работе.
Праздник прошел, как и ожидалось, бурно, весело, виновники торжества - Эстер и Мазаль - чувствовали себя на седьмом небе. К полуночи люди стали расходиться. Стала засыпать на ходу и бойкая весь вечер самая маленькая участница праздника - Лея. Ариэль попросил брата жены Бориса отвезти детей домой. Езды было пять минут, и он сам собирался приехать сразу вслед за ними. Но уже через эти пять минут в пелефоне раздался звонок Эстер: не своим от боли и горя голосом она звала мужа домой...
От ресторана до первого поворота на шоссе, ведущего к Кирьят-Менахем, - двести метров. Это шоссе соединяет Рамле с Лодом, а на перекрестке, прямо напротив промзоны, находится известная рамлевская тюрьма. Район этот, по понятным причинам, хорошо освещен даже в ночное время. Приблизившись к светофору на перекрестке, Борис притормозил, и тут случилось невероятное: из едущей мимо по шоссе машины вдруг раздались автоматные очереди.
На беззащитных пассажиров обрушился буквально шквал огня. Пули прошили весь корпус автомобиля, не оставили в целости ни одного стекла. (Спустя две недели, после экспертизы в полиции, Борис получил заключение, что машина ремонту не подлежит). Лея, сидевшая на коленях Амнона, и находившаяся рядом тетя - 45-летняя Надежда Галибова сразу получили смертельные ранения: одна из пуль попала малышке прямо в голову. Ранеными оказались и все остальные пассажиры.
''Боря, гони домой!'' - крикнула растерявшемуся брату Эстер. И тот, превозмогая боль от ранений, рванул на полной скорости в Кирьят-Менахем. Ночная дорога была почти пустынной и это помогло не потерявшему, слава Б-гу, сознанию Борису быстро домчаться до дома. Здесь, не выходя из машины, он стал без перерыва жать на сигнал. Почуяв неладное, из соседних квартир высыпали люди. Они увидели страшную картину: бездыханные тела девочки и женщины, двух истекающих кровью детей, и таких же залитых кровью их мать и дядю...
''Это - теракт''
В больнице ''Асаф ха-рофэ'' мать и дети лежат в соседних корпусах. ''Скорая'' доставила их сюда почти мгновенно. Амнон уже терял сознание из-за большой потери крови, и врачи говорят, что если бы его привезли на пятнадцать-двадцать минут позже, все могло бы кончиться непредсказуемо. Он получил шесть ранений - три пули прошили ему ноги, задев кость, остальные прошли через руки и плечи. Ему сделали уже две операции, но вставать пока не разрешают. Перевязки - ежедневно, и каждая занимает по часу. Амнон постанывает, но держится молодцом - как и подобает мужчине, перешедшему рубеж бар-мицвы.
У Мазаль ранения легче: ''всего'' три, все в ногу, но они не задели кость. И она уже самостоятельно ходит, навещая маму. Эстер тоже получила ранения в ногу и в живот. Но - опять же, слава Б-гу - пуля прошла вдоль живота насквозь, не задев жизненно важных органов. Кость на ноге тоже цела. От пережитого шока она почти не разговаривает, хотя даже трагедия не смогла спрятать удивительно красивые черты ее лица. Брат Борис из больницы уже выписан: его ранения - в плечо и в руку - позволяют ему находиться дома. Но вся верхняя часть тела перебинтована и он тоже каждый день должен являться на перевязку.
- Борис и Эстер оказались молодцами, - говорит Ариэль. - Если бы не они, мы могли бы потерять всех детей. Эстер, точно оценив обстановку, поняла, что нужно как можно быстрее доехать до дома и оттуда вызывать помощь, и, не давая брату расслабиться, указывала ему короткую дорогу. А Борис, сознавая ответственность, сделал все, чтобы, будучи раненным, не потерять управление машиной.
- Вы догадываетесь, что могло стать причиной нападения на вашу семью?
- А чего здесь догадываться? Ведь обстреляли не именно мою семью - кто мог знать, кто находится в машине и что именно в это время она выедет из ресторана? На этом месте могла оказаться любая другая машина и любые другие люди. Да и кому нужно охотиться за детьми?! Это - настоящий террористический акт, и я просто не понимаю, что делает наша полиция. Ее не видно на дорогах, не видно на улицах, ночью вообще каждый может сделать все, что хочет, и уйти безнаказанным. Когда расстреляли нашу машину, сразу понаехала куча полицейских машин - где они все были до этого? Стояли на привязи у своих отделений? И никто мне не говорит о том, как идет расследование, пойманы ли убийцы? Как будто я и моя семья здесь вообще ни при чем...
Расстрел машины, полной пассажиров, - не ''где-то'' на ''территориях'', а в самом центре страны - несомненно, из ряда вон выходящее событие. Такое могло случиться еще при криминальных разборках, но Катаевы ничего общего с подпольным миром не имеют. А версия о том, что преступники ''просто'' ошиблись, обстреляв невинных людей, вряд ли выдерживает критики. При таком освещении, которое оборудовано на перекрестке у тюрьмы, нетрудно было заметить, кто в действительности находится в машине. В данном случае Ариэль, скорее всего, прав: стреляли все равно по кому - лишь бы убить. И потому это, действительно, теракт.
Не важно, какими арабами он совершен - израильскими или палестинскими. В последнее время мы убедились, что грань по отношению к Израилю у представителей обеих сторон почти стерлась, и даже если полиция пытается порой затушевать этот факт, придавая тому или иному убийству еврея уголовный аспект, дело обстоит всегда одинаково: национальный мотив превалирует над всеми остальными.
В этом можно убедиться, поговорив с жителями того же района Кирьят-Менахем.
''Весело живем...''
- Когда мы въехали в этот район, - рассказывает Софа Хатовская, - то радовались тишине и новеньким домам. Но вот уже несколько лет не знаем покоя: живущие поблизости арабы обнаглели. Рядом находится их ''тихон'', так они, идя по утрам на учебу, всем дают знать о себе. Заходят, к примеру, в супермаркет и попросту начинают хулиганить. Надкусывают колбасу, висящую на кронштейнах, разбрасывают упаковки с товаром, сворачивают прилавки. Возвращаются из школы - и опять продолжают безобразничать.
Особенно страдают пожилые люди: у них запросто могут вырвать на улице сумочку, кошелек. А о квартирных кражах просто устали говорить - то там услышишь, что кого-то обокрали, то тут. Недавно у того же супера выкрали даже запасной генератор. Он стоял у задней стены магазина - огромный, одни кабели толщиной в кулак. Чтобы вывезти такой агрегат, нужен был как минимум кран. Так, видимо, и кран нашли, и время подходящее - только утром обнаружили, что нет генератора.
По улицам даже днем опасно стало ходить: машины гоняют на полной скорости, арабы на лошадях гарцуют прямо по тротуарам. Сделаешь замечание - рассмеются в лицо да еще пригрозят: смотри, убью.
Такой трагедии, как с семьей Катаевых, у нас прежде не случалось. Но стрельбу слышали и раньше. Вон хотели не так давно ограбить почту, но оператор стал защищаться - так ему выстрелили в ногу. И что? Полиции как не было в районе, так и нет. В общем, ''весело'' живем.
- В прошлом году, - говорит депутат городского совета Рамле Борис Берман, - в Кирьят-Менахеме один богатый араб решил открыть школу. Арендовал помещение над супермаркетом, завез туда школьные столы. Жители восстали: они страдают от тех арабских подростков, что учатся недалеко, а тут их собираются впустить прямо в центр жилого массива. Учитывая, что район этот абсолютно еврейский, иначе, чем провокацией, назвать это было нельзя. А когда я стал заниматься этим делом подробно, то выяснилось, что инициатор открытия школы не получил на нее необходимых разрешений ни от муниципалитета, ни от санитарной и противопожарной служб, ни от министерства просвещения. Правда, в самом муниципалитете нашлись защитники незаконной школы, но в конце концов мне удалось добиться ее закрытия.
Восемь лет назад житель Кирьят-Менахема Михаил Немировский открыл в родном районе спортивный клуб - ''хедер-кошер''. Поначалу в него ходили и арабские, и еврейские жители города. Никаких инцидентов не было. Но однажды, получив по пелефону во время занятий неприятное сообщение, один из парней-арабов решил выместить зло прямо на месте. Он стал крушить все, что попадалось под руку: ломать спортивное оборудование, бить гантелями зеркала. Михаил обратился в полицию, но та даже ухом не повела. Только после того, как он позвонил знакомому высокому чину из следственного управления в Иерусалиме, в спортклуб примчался начальник полицейского отделения города. Нашли и того парня, силой привели его в суд.
Михаил добился материальной компенсации за ущерб, но посетителей в клубе стало меньше: арабов с той поры он на порог не пускает.
Мэр Рамле Йоэль Лави: ''Нам нужна другая полиция''
Буквально через день после расстрела машины с детьми на шоссе Рамле-Лод в самом центре Рамле произошло еще одно убийство. Средь бела дня преступник напал на идущего в банк с крупной суммой денег бухгалтера и нанес ему ножом смертельный удар в спину. Нападение произошло настолько нагло, с такой уверенностью в своей безнаказанности, что жители города содрогнулись - не только от негодования, но и от чувства собственной незащищенности. В городе и впрямь стало опасно жить. Несмотря на то, что в последние годы он стал приобретать благодаря своему мэру более приличный имидж.
Йоэль Лави считается сильным главой города. Это с его подачи из деревни Джуариш, расположенной в пределах городской черты, был выселен несколько лет назад целый арабский клан, постоянно враждующий с другим кланом. Это он нацеливает полицию на то, чтобы она обращала больше внимания на мелкие преступления - тогда, по его мнению, легче предотвращать крупные. Мелких преступлений и впрямь стало меньше, но судя по двум последним трагедиям, эта схема не срабатывает.
- Вам известно, как идет расследование обоих преступлений? - задал я вопрос Йоэлю Лави.
- Между этими разными по характеру убийствами - одно, как известно, связано с огнестрельным оружием, а другое - с холодным - есть общее: оба совершены арабами. Полиция уже задержала подозреваемых, ведется следствие, но детали его я, по понятным причинам, разглашать не могу.
- С чем связан такой всплеск насилия? Все говорят о слабости полиции, о ее неспособности, а порой и нежелании противостоять росту преступности...
- Несомненно, полиция нуждается в больших силах, чем она имеет сегодня. Однако важно и то, чтобы в своей деятельности она отдавала большее предпочтение работе с людьми, обеспечению их личной безопасности. В плане общей безопасности она делает немало, но то, что касается предупреждения насилия на улицах, в семье, в школе - это практически отсутствует. Я даже не хочу говорить сейчас о количестве полицейских - прежде всего, необходима новая модель работы полиции. Давно назрела пора разделить ее функции на две части: одни подразделения полиции должны заниматься обеспечением внутренней и личной безопасности граждан, а другие подразделения - непосредственной работой с населением: борьбой с насилием, с кражами частной собственности, с наркотиками, преступлениями на бытовой почве, то есть, обычной уголовщиной. Тогда можно ожидать какого-то эффекта.
- Вы делились своим предложением с полицейским руководством?
- Конечно. Но их желание - быть большими и делать то, что они считают нужным, а не забота о борьбе с преступностью в городе.
- Так может быть, пора серьезно подумать о создании своей, муниципальной полиции - то, что сделал, например, мэр Беэр-Шевы Яков Тернер?
- На сегодня это не выход, поскольку у той же полиции Тернера нет тех прав, которыми обладают полицейские на государственной службе. Нужно сначала дать городской полиции необходимые права, а потом создавать ее.
- Я беседовал с жителями вашего района Кирьят-Менахем. Они утверждают, что даже по вечерам там не увидишь дежурного полицейского.
- Верно. Именно потому, что в городе не хватает полицейских. Участковый полицейский есть, но этого недостаточно. Муниципалитет выделяет одну патрульную машину, но и этого мало.
- Просьба генерального инспектора полиции Моше Каради к правительству о приеме на службу еще тысячи полицейских решит эту проблему?
- Прежде всего, как я уже сказал, нужно осуществить разделение функций внутри полиции - чтобы кто-то совершенно определенно нес ответственность за состояние городской преступности. Пусть безопасностью занимаются одни люди, а бытовой уголовщиной - другие.
Назвать вещи своими именами
Соседство ''сводных братьев'' - фактор, который уже давно ощущают на себе жители городов Израиля со смешанным населением. Кто-то, быть может, и сильно возражал против якобы непропорционального применения силы во время ''мирной'' демонстрации арабов Умм эль-Фахма в 2000 году, но известно, что после тех событий тамошнее арабское население опасается бесчинствовать на дорогах и крушить расположенные здесь израильские учреждения.
Между тем, центр страны оказался в этом отношении запущен. В Лоде и Рамле не было, правда, выступлений, подобных северным, но и здесь местные арабы нет-нет и показывают свое ''личико''. Несколько лет назад на автозаправочной станции Рамле был тяжело ранен из огнестрельного оружия молодой рабочий-репатриант - он остался на всю жизнь инвалидом. Затем - убийство арабом-наркоманом полицейского в Лоде, поножовщина в торговом центре этого же города, устроенная арабами. Несколько месяцев подразделения пограничной полиции дежурили, установив блокпосты, на въездах в арабские районы Лода. Пока они несли дежурство, все было тихо. Сейчас соседи вновь потихоньку наглеют. И это не случайно - практически в каждом доме здесь хранится огнестрельное оружие.
Основной криминал, как говорят полицейские сводки обоих городов, исходит от арабской части населения, но наши ''политкорректные'' политические и государственные мужи боятся по-мужски взглянуть на ситуацию и назвать вещи своими именами.
Так, может быть, нам нужна не только другая полиция, но и другой взгляд на происходящее?
"Русский израильтянин"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Русский израильтянин" (Израиль)
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
