Страна блатных и дилетантов
17.12.2006 | 00:15
Евгения Кравчик, "Новости недели"
С каким социальным "багажом" подобралась благословенная (вспомним торжественные речи израильских правителей) алия к своему 16-летию? И достойная ли старость ожидает в этой стране тех, кто репатриировался не в пенсионном возрасте, а в расцвете сил?.
Поступившее в редакцию письмо показалось длинным - пять страниц плюс сопроводиловка.
"Уже не одно десятилетие в области труда свирепствуют массовые нарушения, то ли "соблазненные", то ли обостренные "большой алией", - пишет группа охранников из центра страны. - Эти нарушения стали устойчивым явлением. Внимание на них обращено, но больше - на уровне "говорильни". Правильные и эффективные меры, направленные на соблюдение требований трудового законодательства, не принимаются".
Текст содержал факты притеснения охранников, то есть той категории работников, которая в наших взрывоопасных условиях постоянно рискует жизнью: обманы при выплате зарплаты; отсутствие таких элементарных социальных условий, как "административная страховка" и пенсионный фонд…
"Даже в "тлушах-маскорет", - подчеркивают авторы, - в последнее время вошло в моду не указывать ни тариф, ни количество отработанных дней и часов, ни тем более сверхурочные и ночные"…
Казалось бы, сколько раз проблема нарушения прав охранников обсуждалась в кнессете, на заседаниях комиссий по алие и абсорбции и по вопросам труда и благосостояния, - а воз и ныне там!
На сей раз меня, однако, заинтересовали не только обоснованные претензии авторов письма, но - сами сторожа! Что это за люди? Кем были они в "прошлой" жизни? И по каким причинам, совершив алию в трудоспособном возрасте, они оказались на нижней ступеньке социальной лестницы?
Чтобы получить ответ на эти вопросы, я назначила встречу с авторами письма - 53-летним Юрием Мордухаевым и 47-летним Олегом Набатовым.
Сторож - инженер связи
Юрий Мордухаев репатриировался в 1993 году из Москвы. Выпускник столичного Института связи, инженер, в последние годы перед отъездом он заведовал сектором в отделе научной организации труда проектного института.
В Израиль приехал с двумя детьми, здесь родилось еще двое: близнецам Даниэлю и Талю - по четыре года.
Поселились Мордухаевы в Яффо, где к тому моменту обосновались родители Галины, жены Юрия. Ей чудом удалось пробиться: преподаватель музыки, Галина работает по специальности.
- Моей жене крупно повезло, - констатирует Юрий. - Я по натуре - реалист. Перед отъездом не был уверен, что смогу быстро устроиться на приличную работу…
Так и получилось. Чем только не пришлось зарабатывать на жизнь: Юрий работал уборщиком, вкалывал на заводах. Дочери 13 лет, сыну - шесть: надо детей поднимать.
- На первых порах мы отдавали себе отчет: ивритом не владеем, все хорошие места заняты, - вспоминает Юрий.
Примерно через год, когда Юрий прошел первые круги "олимовского" ада, ему удалось устроиться в охрану. Притормозил. Задержался. Похоже - надолго, если не навсегда.
Юрий - человек, о котором никак не скажешь, что не было у него амбиций. Были! В первые годы, удостоверившись, что в национальную телефонную компанию "Безек" человеку "с улицы" не пробиться, он решил переквалифицироваться. Окончил курсы по работе с компьютером, куда был направлен службой трудоустройства.
- Де-факто это было базовое знакомство, - вспоминает Юрий. - Полученных знаний и навыков оказалось до обидного мало - устроиться на нормальную работу я не смог.
Позже министерство абсорбции направило Юрия на 100-часовые курсы обучения работе на компьютере. Но и там получить конкретную специальность нереально - можно разве что повысить уровень общего развития…
Было бы Юрию двадцать лет и не был бы он обременен заботой о семье - наверняка поступил бы в университет, получил израильский диплом и специальность. Но когда тебе под сорок и голова забита мыслями о предстоящем платеже за квартиру, оплате школьных экскурсий сына и дочери, покупке продуктов, начать жизнь с "чистого листа" ты уже не в состоянии. Вертишься, как белка в колесе, лишь бы хоть где-то устроиться, на какую угодно работу!..
Сегодня Юрий свободно владеет ивритом: говорит, читает, пишет. И что с того? За знание языка зарплату не повышают.
- Видимо, придется до пенсии проработать в охране, - предполагает он.
- Простите за бестактный вопрос, но гарантирована ли вам пенсия? Есть ли у вас пенсионный фонд?
- Нет, - мрачнеет Мордухаев. - Согласно коллективному договору с Гистадрутом, по истечении отработанных охранником шести месяцев работодатель обязан открыть ему пенсионный фонд и ежемесячно делать туда отчисления. Однако большинство охранных компаний требования договора не выполняет, а контролирующие органы за этим не следят. Я пытался обратиться в приватизированные пенсионные фонды, которым, казалось бы, выгодно приобрести новых клиентов, но они никакого давления на охранные фирмы не оказывают и по определению оказать не могут - нет в Израиле закона, на основании которого наемному работнику гарантировалось бы достойное выживание в старости.
Юрий сменил несколько охранных фирм:
- Одни закрывались, им на смену приходили другие… - вспоминает он. - В предпоследней проработал восемь лет - вплоть до ее развала.
- Выходное пособие вам выплатили?
- Ждем… Вот уже год! По закону в таких случаях платить его должна не фирма, а Институт национального страхования. Правда, в этом случае появляются многочисленные ограничения. Иными словами, то, что было зажулено, мы уже не получим…
- Что представляет собой работа охранника?
- Она разная - всё зависит от объекта, - отвечает Юрий. - Например, проверка автомобилей, въезжающих в торговый центр, - тяжелейший физический труд: требуется в каждой машине открыть багажник да еще и в салон заглянуть. Присесть невозможно ни на секунду - ты всю смену на ногах. Охрана детских садов и школ - это работа с оружием. Чтобы тебе его выдали, вначале следует пройти трехдневный курс обучения, а затем два раза в год отстреливаться на стрельбище. Зато и оплачивается эта работа чуть-чуть получше, и присесть иногда удается. Правда, всё зависит от района, в котором ты дежуришь. Мне, например, приходилось охранять школу в Яффо - всяко бывало…
- Как чувствует себя дипломированный специалист на посту охранника?
- Ощущение, конечно, не самое лучшее… - произносит Юрий. - Невольно вспоминаешь прошлое. В Москве под моим началом работало десять человек. Творческий труд, интеллектуальный. К тому же авторитет, положение в обществе, репутация…
Музыка с интригой
Олег Набатов репатриировался в 1990 году из Целинограда (Казахстан). Выпускник педагогического института, 30-летний преподаватель музыки бросился подтверждать вторую академическую степень. Год проучился в колледже Левинского, но игра стоила свеч: впоследствии Олег три с половиной года инструктировал коллег - преподавателей из центра страны.
С 1996 по 2003 год Олег преподавал в школе музыку и компьютеры. Проект министерства образования, в реализации которого Набатов участвовал, так и называется - "Компьютерное сопровождение обучения".
- В последние два года в школе, где я работал, сменилось начальство: министерство образования прислало новую директрису, - рассказывает Олег. - Высшего педагогического образования она не имеет, хотя инструкции того требуют.
В свое время Олега пригласили в школу исключительно для того, чтобы он основал там новое направление учебы - современное музыкальное.
- Прежний директор мечтала повысить уровень обучения и развития детей, - вспоминает он. - Вызвала меня и спрашивает: какое оборудование требуется закупить, чтобы уроки музыки превратились в творческое занятие? Я объяснил. "Сколько это будет стоить?" Посчитали - вышло 93 тысячи шекелей. "Ты с ума сошел - нет у нас таких денег даже для оснащения химической лаборатории", - ужаснулась директор.
Олегу было известно: дети от души удивляются, когда преподаватель входит в класс и сам начинает играть.
- Когда после окончания колледжа я пришел в первую свою израильскую школу, то застал в классе картину, от которой мне стало дурно: ученики разве что по столам не бегали, - говорит он. - Я сел за фортепьяно и заиграл. Внезапно дети затихли: "Учитель, ты умеешь играть?!" Преподавать, как все, значит - никак: здесь обычно включают плейбэк - записанную на магнитофон песню, и под нее ученики поют…
Олегу выделили школьное убежище. В нем он провел летние каникулы - пилил, сверлил, строил музыкальную студию.
В один прекрасный день заходит в убежище секретарша: "Тебя директор зовет".
"Ну как же я появлюсь в таком виде?"
"Неважно - она ждет…"
Директриса спросила: "Сможешь за три дня истратить деньги, выделенные на музыкальную аппаратуру?"
"Какую сумму выделили?"
"Ту, которую ты просил".
Олег очертя голову бросился к своему "тарантасу" и помчал в магазин.
- Я купил комплект аппаратуры для вокально-инструментального ансамбля, причем взял самую лучшую - ту, что на сценах…
(О своей работе Олег рассказывает с такой увлеченностью, как будто занимается ею сейчас. Музыка и педагогика - его стихия.)
- Пульт, электропиано, барабаны, музыкальный центр, 11 компьютеров с клавишами и двумя парами наушников для каждого (по два ученика на компьютере)… Кроме конвенциональной музыки, изучали ребята и работу в студии звукозаписи. Даже клипы учились снимать.
Вместе с Олегом преподавало музыку еще трое учителей - и все со второй академической степенью. Школа с музыкальным уклоном - создан здесь и хор.
Педагогической идиллии пришел конец с появлением новой директрисы.
- Она решила, что мы для работы не подходим, - говорит Олег. - Вызвала всех четверых и предложила расстаться. А вместо нас привела трех других - свои люди, правда - необразованные! Чтобы быть принятым на работу, специалист должен соответствовать установленным критериям: иметь диплом, пройти медкомиссию… Инспектору положено дважды присутствовать на твоем уроке. Однако на новую троицу общеотраслевые критерии, видимо, не распространялись.
Один из коллег с ходу опустил руки и школу оставил - у него было всего два часа ("Чумовой аккордеонист: репатриант, изучивший восточную музыку").
- Еще один - великолепный музыкант, работавший с Мати Каспи, Иланит, Нэнси Брандесом, и вдруг ему заявляют, что он профессионально непригоден, - говорит Олег. - Для него те события окончились инфарктом. А я сказал: "Никуда не пойду! С какой стати?" Обратился в Гистадрут. Прямо при мне в школу позвонил сотрудник и спросил директрису: "На каких основаниях вы увольняете служащего системы образования? Вы даже письмо об увольнении заранее ему не вручили…"
Пронесло - Олег остался. На свою голову! Потому что нормально работать, будучи в конфликте с директором, до сих пор никому не удавалось.
- Я подсказал коллеге-израильтянке, над которой тоже нависла угроза увольнения: "Иди в Гистадрут…" - вспоминает Олег. - Она тоже уцелела. На время…
Слушаю исповедь Олега - и вспоминаю крылатую фразу: "Израиль - страна блатных и дилетантов".
- По требованию Гистадрута нам дали часы, - продолжает Олег, - но преподавать не позволили. Явившись на работу, мы просто сидели в учительской. Дети, которым я до сих пор преподавал, были в шоке.
Вскоре начались провокации: анонимки, жалобы…
- Я тут же потребовал, чтобы директриса направила меня на проверку на детекторе лжи: я пройду ее первым, но сразу за мной - автор письма, - говорит Олег. - Про анонимку тут же "забыли". Но травля продолжалась.
На одном из последних в учебном году уроков Олег, обращаясь к классу, сказал: "Мы с вами проработали год. Что-то вам, возможно, нравилось, а что-то - нет. Напишите об этом, пожалуйста".
Весь класс написал: "Было кайфово". И лишь один ученик накарябал: "Ерунда… Правда, я не люблю ни музыку, ни математику…"
У Олега до сих пор хранятся 72 письма.
Добро с кулаками
Олега продолжали выживать, вытеснять. Он обращался в Гистадрут, оттуда в школу писали письма. В результате еще год удалось продержаться на работе. Однако было ясно, что его "пометили" и любой ценой выдавят: правдоискателей в Израиле не любят.
Олег вел войну грамотно: на встречи с инспектором отдела образования являлся с диктофоном. Стоило начальнице переиначить собственные слова - вытаскивал "вещдок":
"В начале нашего диалога вы высказали совсем другую мысль..."
"Что вы мне тут устраиваете КГБ: запись на диктофон - подсудное дело!"
Инспектор нервничала зря: закон позволяет гражданину Израиля записывать свои разговоры с кем бы то ни было, и Олег прекрасно об этом знал.
После бурной переписки с инстанциями Набатова перевели в другой город.
- Я снова оказался в школе с музыкальным уклоном, - вспоминает Олег. - Дирижировал хором, делал аранжировки для духового оркестра.
После выпускного бала Набатов получил благодарственное письмо от директора, а школа - награду министерства образования.
- Вот тут-то и подоспело письмо об увольнении: несоответствие должности, - говорит Олег.
Пришлось снова забросать министерство жалобами.
- Перевели меня со ставки на так называемые "профессиональные часы", - говорит Олег. - Я направил письмо тогдашнему министру Лимор Ливнат. После этого назначили слушание моего "дела".
Когда Олег явился на слушание ("шимуа"), ему доходчиво разъяснили: в связи с урезанием бюджета в школах проводится сокращение.
- В Гистадруте сказали: увольнять педагога, имеющего "квиют" (постоянство), никто не вправе - разве если он сам на это согласится, - говорит Олег. - Выхожу со слушания - и вижу: за мной в очереди сидит еще человек восемь. "А вы по какому делу?" Оказалось, все - учителя музыки. И все - со стажем! "Послушайте, - сообщил я коллегам, - в отраслевом профсоюзе мне сказали: вы должны заявить несогласие - и вас не уволят". Досидел до конца процедуры. Уволилась лишь одна из восьми "кандидатов". Но ей это было нужно - женщина получила выходное пособие.
Если даже сабры не знают своих прав, что уж говорить о репатриантах!..
Олег подал в суд по трудовым спорам. Адвокат, представлявшая его интересы, была убеждена в победе. Но накануне последнего заседания Олег позвонил и предупредил, что в суд он не явится.
"Но мы выигрываем дело!" - воскликнула адвокат.
"Что будет, если завтра суд решит, что я прав?"
"Значит, послезавтра ты выйдешь на работу!"
"А если не выйду?"
"Лишишься выходного пособия".
"В таком случае я ухожу сейчас - и безо всякого суда", - подвел черту Олег.
К тому моменту он решил эмигрировать. В Канаду.
В последние два года одаренный музыкант и педагог работает в охранной фирме. Ждет въездной визы: дело рассматривается в посольстве, экзамены сданы.
- Выходное пособие за семь лет работы мне выплатили, - констатирует он. - В министерстве образования были рады каждому учителю, решившему уйти добровольно, - вот и выплачивали пособие по полной программе…
- Если бы не хождение по мукам, решились бы вы уехать из Израиля? - спрашиваю я.
- Не думаю, - отвечает Олег. - В бывшем Советском Союзе, если ты хотел знать, что происходит со страной, ты должен был посидеть с музыкантами из ресторана. Или - с парикмахером. Или - с таксистом. А в Израиле, чтобы понять, что со страной происходит, нужно зайти в школу… Когда в первый год я мыл в ресторане посуду и ехал домой по Тель-Авиву на велосипеде, не было человека счастливее меня. Ивритские слова запоминал на лету… И если я дошел до того, что не могу здесь жить, - значит, допекло…
Охраняет Олег детский сад. На работе радио слушает только на иврите. Его кумир - неистовый Натан Захави: правдоискатель. А еще - саркастичные Джеки Леви и Ури Орбах.
- По радио РЭКА тоже говорят о наших проблемах, - замечает Юрий. - Я и сам иногда названиваю в "Открытую студию" - ставлю вопросы. Очень хочется навести в стране элементарный порядок…
- Скучать об Израиле не будете? - спрашиваю я Олега.
- Нет, - отвечает он твердо. - Как обычно говорят: от любви до ненависти… Когда переступил черту - назад дороги нет.
Напоследок задаю Юрию Мордухаеву тривиальный вопрос:
- Ваша самая заветная мечта?
- Личная? - переспрашивает он. - Даже не знаю… Свыкся с той жизнью, которая есть…
- Мне известны разные степени разочарования: в свое время в Израиль приехали люди, которые с ходу ополчились против новой для них страны. Но прибыли и другие, кто полюбил Израиль всем своим существом, однако по мере продвижения "в никуда" разочаровался. К какой категории вы относитесь?
- Страну я люблю, - признается Юрий, - но порядки!.. Побывал я недавно в Москве, присмотрелся. Там, например, тоже можно получить ссуду при покупке квартиры - под 15 процентов годовых. Зато зарплата растет постоянно!
- А у вас за 10-12 лет выросла почасовая оплата?
- Несколько лет назад оплата труда охранников учреждений системы просвещения на 1-2 шекеля превышала минимальную, - объясняет Юрий. - Но в последние пару лет тариф начали скрывать. Мне известны фирмы, которые платят коллегам по минимуму. Этим летом Олегу прибавили полтора шекеля, а нам в октябре - всего 10 агорот. Как выяснить, соответствует ли оплата требованиям закона? В прошлом году я обратился к депутату Кнессета Юрию Штерну - он вытребовал и прислал нам расценки. А в нынешнем написал в министерство внутренней безопасности, однако ответа не получил. А потом началась война - всем стало не до охранников…
Вместо эпилога
Экономическое и социальное устройство государства, которое основано и зиждется на иммиграции, должно существенно отличаться от устройства страны с многовековыми традициями. Это - аксиома. Срабатывает она где угодно, только не в Израиле.
Однако люди - реальные, живые, мечтающие жить достойно - приехали, они уже здесь! Время летит с космической скоростью: еще через пару лет те, кому сегодня 50 с хвостиком, окажутся на социальном дне: не имея пенсии, "благословенная Большая алия" не сможет даже "машканты" возвращать. И лишь тогда грянет новый социальный взрыв. Новая катастрофа.
Редакция будет разрабатывать поднятую сегодня тему. Ждем ваших писем. Присылайте их в редакцию либо по электронной почте: jane_kr(известный символ)bezeqint.net.
"Новости недели"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)
Если вы заметили орфографическую ошибку,
выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Поделиться:
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
