Летом нынешнего года в израильской полиции появилась новая должность - начальник отдела пресс-службы по работе с русскоязычными СМИ, - на которую назначен капитан Алекс Кагальский.
Журналисты русскоязычных изданий, которые проводят самостоятельные расследования, мгновенно осознали важность нововведения, дающего возможность получать точную информацию практически из первых рук, минуя долговременные бюрократические проволочки
На стыке двух миров
- Русскоязычное население страны запомнило вас как представителя пресс-службы полиции, когда в горячие августовские дни 2005 года весь Израиль следил за процессом «размежевания»...
- В преддверии «размежевания», учитывая огромный общественный интерес к предстоящему событию, израильская полиция решила подготовиться. Наряду с постоянно действующей пресс-службой, которая была представлена иврито- и англоговорящими сотрудниками, было создано временное подразделение, состоящее из офицеров, говорящих, помимо иврита, на других языках, являющихся для них родными, и которые могли бы общаться с представителями СМИ на их родном языке. Для этого был проведен набор на конкурсной основе. Я выразил желание испытать себя в этой роли. Во время процесса «размежевания» в Израиль прибыли около 8000 журналистов из разных стран, с которыми наши полицейские, кроме упомянутых языков, работали на русском, испанском, французском, немецком.
Вместе с еще одним офицером полиции, Марком Барашем, я был непосредственно связан с русскоязычными журналистами Израиля и России, а также с представителями теле- и радиоканалов, вещающих на русском языке в Великобритании, Германии, США, Австралии, Румынии. Мы старались предоставлять им возможность получать материалы не только общего плана, но и эксклюзивные. Нашей целью было показать всему миру, как непросто было силам полиции противостоять противникам «размежевания»: полицейские действовали корректно и спокойно, даже когда случались ситуации, требовавшие более активных действий. Не секрет, что многие страны представляют Израиль с негативной стороны. Мы старались изменить сложившиеся стереотипы.
Реакция всех, без исключения, русскоязычных журналистов, прибывших в Израиль, была сугубо положительной. В конечном итоге, открытость и доступность информации помогла иностранным журналистам составить более позитивное представление о нашей стране. Полиция с честью выдержала экзамен, опыт связи с прессой был признан удачным.
Ранее в пресс-службе полиции была должность пресс-секретаря по связям с зарубежной прессой. С представителями всех стран он работал на английском языке. В августе 2006 года, в рамках реорганизации информационно-разъяснительной службы, появился ряд дополнительных отделов. Отдел пресс-службы полиции по работе с русскоязычными СМИ был создан с учетом того, что для огромной части населения Израиля русский язык является родным, а также факта, что для всех русскоговорящих, независимо от места их проживания, наша страна всегда представляет интерес. Так что в мои обязанности входит связь с русскоязычными СМИ как Израиля, так и зарубежья.
В целом в пресс-службе полиции занято много людей, ее работе уделяется особое внимание. В законодательстве страны закреплено право граждан на доступность актуальной информации. Поскольку мы живем в демократическом государстве, то должны реализовывать это право граждан, в том числе в сфере деятельности полиции. Образно говоря, законопослушные граждане страны представляют собой один мир, а в зазеркалье действует другой мир, криминальный. Там - свои законы и правила, которые в их мире именуются «понятиями». От негативных проявлений криминального мира страдают рядовые граждане. Полиция – это, если хотите, пограничная служба, которая охраняет рядовых граждан от мира зазеркалья. Она действует там, а живет здесь, и здешний мир должен знать, что происходит там, какова степень его защищенности и безопасности. Полиция существует за счет налогоплательщиков, которые имеют право знать, как их деньги расходуются. Задача пресс-службы – информировать граждан обо всем, что происходит на стыке обычного и криминального миров.
- И все же не к любой информации имеется доступ или она доходит в редуцированном виде...
- Есть ряд ограничений, которые оговорены законом. Журналисты, как правило, знакомы с ними: нельзя оглашать в прессе имена несовершеннолетних, неважно, выступают ли они в качестве пострадавших или правонарушителей. Запрещено оглашать частности уголовных дел, которые могут повлиять на ход следствия или судебного разбирательства. Помимо этого, соблюдаются интересы следствия.
- В то же время на гора выдавалась информация о поисках серийного насильника Бени Селы, и, как впоследствии оказалось, он отслеживал ее по газетам...
- Смею заверить, что вы не представляете, в какой мере выдавалась информация о беглом преступнике. Аналитический отдел, который занимался направлением поисков, прорабатывающий все возможные и невозможные варианты, строго дозировал информацию для СМИ. Умалчивать о побеге было нельзя: во-первых, граждане имеют право на информацию. Во-вторых, Бени Села представляет собой опасность для общества, и нашей обязанностью было информировать и предупреждать граждан, где он может находиться, что из себя представляет, на какие уловки и деяния способен. В-третьих, полиция в своей работе ориентируется на активность населения, на оперативные данные, поступающие от граждан. Попутно хочу отметить, что выходцы из бывшего СССР негативно относятся к информаторам, осведомителям. Однако они выполняют полезную функцию на благо общества, на них построена оперативная работа полиции. Нам важно было получать звонки на телефон полиции 100, размножить фотографии беглого преступника. Если вы обратили внимание, через несколько дней после побега Бени Селы решением суда был установлен запрет на публикации. Судя по вырезкам из газет, найденных при его поимке, у него была расплывчатая и нечеткая информация о шагах полиции, а о деятельности аналитического отдела и речи не было.
- Рики Китеро, называющая себя "современной ведьмой", предсказала арест серийного насильника за несколько дней до этого события: в эфире одной из радиостанций она заявила, что Бени Села будет пойман 8 декабря, в пятницу, в Нагарии. Все сбылось...
- Полиция не прибегала к услугам экстрасенсов и гадалок. На данном этапе я могу сказать, что в аналитическом отделе трудятся специалисты с классическим образованием, они вычислили преступника с не меньшей точностью.
Это – интересная тема для разговора, но он будет возможен лишь спустя время.
- По оценке одного из бывших руководителей финансового отдела полиции, каждый день поиска Бени Селы обходились государству и налогоплательщикам в 2,5 миллиона шекелей...
- Это весьма приблизительные расчеты. Например, в них учитывается зарплата полицейского, независимо от того, участвовал ли он в поисках Бени Селы или занимался ежедневными служебными обязанностями.
Почему-то никто не брался подсчитать, во сколько обходился каждый теракт во время второй интифады; никого не заинтересовала сумма, во сколько обходится каждый предупрежденный теракт. А ведь деньги расходуются из того же бюджета!
До и после
Алекс Кагальский родом из Молдавии. В Кишиневе окончил школу, в Одессе - политехнический институт, где получил диплом инженера-механика автомобильного транспорта. Техника привлекала его с детских лет - он занимался мотоциклами, мотороллерами, участвовал в спортивных соревнованиях. И даже во время службы в армии, из-за которой пришлось на два года прервать учебу в институте, был командиром автовзвода. В дальнейшем работал по специальности, связанной с автомобилестроением. Не изменил своей привязанности и когда устроился на работу в редакцию газеты на техническую должность. Однако вскоре в газете стали печататься его публикации на различные темы.
Летом 1992 года, в период вспышки т.н. «приднестровского конфликта», кишиневское Общество еврейской культуры (ОЕК) совместно с Израильским культурным центром организовали информационный штаб, который поддерживал связь с евреями, оказавшимися в зоне боевых действий. Одним из тех, кто непосредственно вывозил беженцев, был Алекс Кагальский.
- Наши действия стали известны далеко за пределами Молдавии, - рассказывает Алекс. – Как-то в штаб позвонила жительница Нью-Йорка - к ней дозвонились родственники, которые проживают в Кицканах. В этом поселке шли тяжелые бои, велись минометные обстрелы. Речь шла о семье из нескольких поколений, от бабушек до внуков. Все они прятались в подвале, умудрились провести туда телефонную связь, но выхода на Кишинев у них не было. Я направился в Кицканы на пару с сотрудником центра Эдуардом Львовичем Очаковским, отставным офицером. Машина наша, разумеется, не была бронированной.
- Под обстрел не попали?
- К дому подъезда не было, предстояло с квартал пройти пешком. Улицы были безлюдными. К счастью, какая-то бабушка появилась во дворе своего дома и подсказала: «Идите по другой стороне улицы, эту сторону обстреливает снайпер».
Так что здесь под обстрел мы не попали. А вот в Бендрах пришлось в непосредственной близости услышать автоматную очередь. С этим случаем связана курьезная история.
Условной линией фронта в Бендерах стала железная дорога. Беженцев с одной стороны дороги вывозили к себе коллеги из Одесского ОЕК, мы окольными путями добирались к гражданам, проживавшим с другой стороны. Провожая их к автобусу, просили брать с собой минимум вещей. Если к автобусу подходили те, кого мы не приглашали, - мы все равно брали их с собой. Не отказывать никому, невзирая на национальность - это было нашим железным правилом. Так, всего мы эвакуировали 30 тысяч беженцев, среди которых было около 3000 евреев.
Возвращаясь к тому случаю, - нам пришлось долго ждать, пока соберется пара пенсионеров: глава семейства ни за что не желал расставаться со стареньким телевизором, задерживая отправление всей группы. Когда раздалась автоматная очередь, он, бросив телевизор, первым заскочил в автобус. А потом уже и подбирать было нечего – телевизор рассыпался...
- Приднестровский конфликт приблизил ваше решение репатриироваться?
- На самом деле, задумываться об отъезде в Израиль мы стали раньше, изучали иврит, но конкретных планов не было. Кончено, ситуация с Приднестровьем послужила дополнительным толчком. В Израиль мы прибыли в декабре 1992 года.
Я приехал с женой и маленьким ребенком, за которым нужен был уход, но родителей не было рядом, чтобы помочь нам. Так что со всеми сложностями абсорбции справлялись сами. Моя жена – медик по образованию, работает по специальности. Все сложилось и у меня.
Поначалу мы поселились в квартире моего брата. Он работал на фабрике, куда и меня устроил. В основном, здесь работали арабы и репатрианты. Так что мое изучение местных диалектов началось с освоения арабского языка, не без ненормативной лексики. Но никакие знания не бывают лишними, и позже мне не раз приходилось использовать арабский язык в работе.
Проработав восемь месяцев на фабрике, я случайно прочитал объявление о наборе в полицию и пошел послушать лекцию об этом. Офицер полиции рассказал на русском языке, что ситуация с наплывом алии требует набора в ряды полиции русскоязычных граждан. Как правило, репатриантам при наборе недостает иврита, и потому на сей раз полиция делает шаг навстречу: будут учитываться все необходимые критерии со скидкой на незнание языка. Кто подойдет, станет учиться за свой счет в ульпане. Удачно сданный экзамен в ульпане – пропуск в полицию. До занятий нас на несколько месяцев определили стажерами, и за это время я окончательно пришел к выводу, что мне подходит служба в полиции, и я приложу все усилия, чтобы сдать экзамен после окончания ульпана.
Свое место в жизни
- Что особенно привлекло стажера?
- Учитывая, что я приехал в Израиль по идеологическим соображениям, мне комфортней служить во имя государства, чем работать «на дядю». Главное, я увидел, что израильская полиция коренным образом отличается от советской милиции, с работой которой я был знаком как гражданин. Будучи водителем со стажем, наездившим с миллион километров, я нередко имел дело с гаишниками, - и поверьте: эти встречи не доставляли удовольствия.
- Вы полагаете, что встреча с изральской дорожно-постовой службой – удовольствие для водителей?
- Представьте, что да. Имея опыт работы в дорожной полиции, утверждаю, что мне не раз приходилось убеждаться в этом. Водители, получающие штраф, благодарили за разъяснение, к чему могло привести их нарушение. Порой приходилось терпеливо напоминать правила дорожного движения. При этом водители искренне уверяли, что будут их придерживаться, чтобы не рисковать своей или чьей-либо жизнью. Тот факт, что дорожного полицейского в Израиле невозможно «купить», говорит в пользу нашей полиции.
Я стремился попасть в дорожную полицию, поближе к специальности. Но поскольку еще слабо владел ивритом, поначалу меня направили в патрульную службу дорожного отдела. И это решение было самым правильным. Начать с патрульной службы – лучший вариант для полицейского, потому что при этом он знакомится со всеми сторонами и нюансами работы полиции, что способствует пониманию сути службы. Это работа, когда первым прибываешь на место происшествия, общаешься с пострадавшими, свидетелями. Позже я подал рапорт, чтобы мне дали возможность стать экспертом по дорожно-транспортным происшествиям, которые, помимо экспертизы, занимаются расследованием, составляют заключение для суда, - и все это было для меня интересным. Предстояло сдать экзамен, который не представляет сложности для выпускника инженерного ВУЗа, но на этот раз уже не было послабления по поводу незнания иврита. После сдачи экзамена я прошел двухгодичный курс обучения и был назначен экспертом.
- Могли бы вы рассказать характерный случай из своей практики?
- Как-то я выехал на вызов: во втором часу ночи в Яффо автомобиль марки «рено» сбил трех девушек и скрылся с места происшествия. Очевидцев было много, все утверждали, что наезд был совершен преднамеренно, но никто не записал и не запомнил номер машины. Не было ни единой зацепки для расследования.
К утру, благодаря оперативной работе, мы уже знали номер машины. Те, кто был на смене, занялся поисками «рено». В тот же день автомобиль со следами аварии был обнаружен. Постепенно выяснилось, что накануне наезда в течение дня машина была продана... трижды. Когда мы нашли второго покупателя, он сказал, что получил деньги с третьего владельца, но не знает его данных: тот взялся самостоятельно переоформить автомобиль на себя. Пока мы искали третьего по счету покупателя, он заявил в полицию, что у него угнали машину. Этот человек оказался владельцем овощной лавки, а в качестве «хобби» перепродавал автомобили. Из своих 35 лет около 15 лет он провел по тюрьмам.
Одна из девушек особенно сильно пострадала при аварии и не могла давать показания, две другие были опрошены. Однако они не представляли, кто мог совершить наезд. Среди их знакомых не было владельца овощной лавки. Мы решили проверить одежду пострадавших на предмет обнаружения улик - осколков стекол, краски машины. Попутно обратили внимание, что одна из девушек была одета в модный в том сезоне блузон, завязывающийся узлом на спине.
Мы опросили массу людей из близлежащих заведений и торговых точек. Один из них сказал, что вроде бы «рено» отъехало от ресторана. Опросили работников ресторана, - но они не добавили информации. Правда, один из них дал нам телефон девушки, которая в ту злополучную ночь была среди посетителей. При опросе этой девушки выяснилось, что она некогда состояла в романтических отношениях с неким владельцем овощной лавки. Он тоже был в тот вечер в ресторане, пытался возобновить отношения, но она ему отказала. А так как зеленщик - человек с криминальным прошлым, девушка решила своевременно покинуть ресторан. Минут через 15 после ухода, примерно в половине второго ночи, ей кто-то позвонил на мобильник, но промолчал.
Возникло подозрение, что владелец овощной лавки мог каким-то образом перепутать эту девушку с теми, кто пострадал. И я спросил ее, во что что она была одета в тот вечер.
- На мне, - ответила девушка, - был блузон, завязывающийся узлом на спине...
В итоге виновный понес наказание.
Мне хочется вспомнить о случае не из собственной практики. На расследование аварии выехал эксперт дорожной полиции: машина упала с обрыва, погибли репатрианты, мать и сын. Эксперту, прибегнувшему к математическим расчетам, стали подозрительны нестыковки, и он усомнился в факте аварии. Патологоанатомическая экспертиза показала, что люди погибли до аварии от удара электрическим током.
Расследование ДТП вылилось в уголовное дело, связанное с убийством. В итоге было доказано, что глава семейства, инженер-электрик, убил своих близких, а потом сымитировал автомобильную аварию. К слову, получив наказание, он покончил с собой в тюрьме, тоже с помощью электрического тока.
То, что я рассказал, быть может, напоминает детективные истории, и я опустил многочисленные нюансы кропотливой работы, приведшие к благополучному раскрытию преступлений. Тот же результат – в тысячах других уголовных дел, и это закономерность. Служба в полиции построена так, что каждый полицейский проходит универсальную подготовку. У израильской полиции нет средств, чтобы готовить специалистов узкого профиля.
Подход к расследованию требует профессиональной подготовки, сосредоточенности и внимания. Даже когда собраны все факты, есть улики и оперативная информация, необходимо уложить весь материал в стройную систему доказательств. Для израильского полицейского, независимо от направления его деятельности, не представляет особой сложности расследование любого вида преступления: он всесторонне подготовлен. Во всех странах мира полицейские занимаются расследованиями сугубо в рамках своей специализации. Наша же полиция не может позволить себе такую роскошь.
- Вы довольны тем, что служите в полиции?
- Я не просто доволен, я горжусь этим и считаю, что нашел свое место в жизни.
"Новости недели"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
