Откуда у Ирана химическое оружие
18.01.2007 | 23:51
Петр Люкимсон, Новости недели
История Нахума Манбара – это удивительная история человека, преступление которого с течением времени представляется все страшнее и серьезнее, чем казалось в день его ареста.
Не так давно имя Нахума Манбара снова всплыло в израильской прессе – в очередной раз он обратился с просьбой об отпуске и в очередной раз получил отказ. "…с учетом тяжести совершенного преступления, нанесшего колоссальный ущерб безопасности Израиля", - значилось в прилагаемой к этому отказу объяснительной записке. Не секрет, что обычно, с течением времени яркие краски, в которые были окрашены для общества те или иные события, выцветают, как буквы на газетной бумаге, и вот уже самые гнусные, самые варварские преступления не кажутся такими уж жуткими и варварскими, и те самые люди, которые, скажем, некогда требовали смертной казни маньяка, начинают вдруг видеть в нем не только преступника, но и жертву, ратовать за его амнистию. История Нахума Манбара – это удивительная история человека, преступление которого с течением времени представляется все страшнее и серьезнее, чем казалось в день его ареста. История Нахума Манбара – это, в сущности, история о том, как один человек расплатился за политическую слепоту политических лидеров Израиля. История Нахума Манбара – это история страшной расплаты за стремление к успеху любой ценой. История Нахума Манбара – это… Это уже неотъемлемая часть истории Израиля. Правда, страница, в которую она вписана, еще не закончена, ибо никто не знает, как и чем аукнутся еврейскому народу деяния этого человека.
Чисто израильская сказка
В сотнях газетных заметок и очерков, опубликованных в разные годы в израильской прессе о Нахуме Манбаре, его почти всегда представляют как "кибуцника, который стал мультимиллионером". Это и так и не так одновременно. Родители Нахума Манбара Аарон и Сара Манбар и в самом деле были одними из основателей кибуца Гиват-Хаим, убежденными сторонниками социалистической идеологии. Однако не следует забывать, что Аарон Манбар был все-таки не рядовым кибуцником, а управляющим созданного при кибуце завода по изготовлению деревянных бочек. И родившийся в 1948 году за месяц до провозглашения Государства Израиль Нахум с детства с интересом следил за тем, как отец отдает распоряжения, сидя в своем скромном кабинете; крутился с ним на заводе во время обхода цехов; иногда даже присутствовал на переговорах отца с деловыми партнерами. Одним словом, Нахум Манбар был с ранних лет погружен в стихию бизнеса, и не удивительно, что в итоге он решил посвятить себя именно предпринимательской деятельности.
Но прежде чем это произошло, Нахум Манбар неплохо учился в школе и, несмотря на свой относительно небольшой рост, демонстрировал завидные успехи на баскетбольной площадке. В результате уже в 16 лет он был принят разводящим в популярную в начале 60-х годов кибуцную команду "Апоэль Гиват-Хаим", а затем и в юношескую сборную Израиля по баскетболу. "Юный разводящий нашей сборной Нахум Манбар мгновенно находит бреши в обороне противника и использует любую возможность для того, чтобы забросить мяч в корзину", - писала в те дни спортивная пресса. Точнее, о Манбаре, пожалуй, и не скажешь – он действительно обладал потрясающей способностью мгновенно находить бреши, образовывавшиеся на том или ином рынке, и использовал любую возможность, чтобы заработать деньги.
В 18 лет Манбар, как и все израильские юноши, был призван в армию и, как и полагалось жителю кибуца, направился в элитные десантные части, окончил офицерские курсы и Шестидневную войну встретил на южной границе Израиля в звании лейтенанта. Отслужив в армии, Манбар вернулся в родной кибуц Гиват-Хаим в качестве капитана запаса, женился на простой кибуцной девушке Галье и заявил о том, что хотел бы не работать, а учиться в университете – для того, чтобы потом принести пользу родному кибуцу, разумеется. Однако на общекибуцном собрании было решено отказать Нахуму Манбару в этой просьбе. То есть не то чтобы совсем отказать, а отложить эту просьбу года на два-три: в кибуце, посчитали его члены, есть другие юноши и девушки, которые достойны получить высшее образование в куда большей степени, чем Нахум Манбар, так что пусть он пока подоит коров и присмотрит за курами, а дальше посмотрим…
Но в том-то и дело, что доить коров Нахуму Манбару совсем не хотелось. И, хлопнув дверью, он оставил родной кибуц и переехал в богемный, бурлящий, притягивающий к себе Тель-Авив, где с головой окунулся в новую жизнь. Вскоре Манбар поступил на экономический факультет Тель-авивского университета, развелся с женой и стал вести образ жизни типичного представителя тель-авивской золотой молодежи.
Но на такую жизнь требовались деньги, и немалые. И вместе с другими выходцами из кибуцев, так же, как и он, решившими "предать великое дело строительства социализма", Нахум Манбар создает одно предприятие за другим, и все они почему-то лопаются со скоростью мыльных пузырей. После того, как открытый им в Холоне завод по изготовлению сумок и чемоданов в 1974 году оказался на грани банкротства, Манбар был обвинен в подделке чеков и других финансовых махинациях и приговорен к крупному денежному штрафу и 30 годам тюремного заключения условно.
Однако этот приговор отнюдь не охладил деловой пыл Нахума Манбара – он продолжил активно заниматься бизнесом, попытался заработать выращиванием рыбы в искусственных прудах Синайского полуострова, но вот его следующее начинание – созданная вместе с двумя религиозными ортодоксами компания по скупке и продаже недвижимости - оказалось достаточно успешным. К примеру, купив за несколько десятков тысяч шекелей заброшенное здание в Рамат-Гане, Манбар с компаньонами отремонтировал его и продал больничной кассе "Маккаби" почти за три миллиона…
В 1984 году против Манбара было возбуждено новое уголовное дело – вновь связанно с финансовыми махинациями, подделкой документов и попыткой выудить у государства обманным путем несколько миллионов шекелей. Допрос следовал за допросом, дело явно шло к суду и суровому приговору (тем более что в ходе следствия всплыли и другие финансовые махинации, осуществленные Манбаром), но дожидаться суда Нахум Манбар не стал.
В апреле 1985 года он направился в Яффский порт, угнал одну из пришвартованных там яхт и на ней добрался до берегов Турции. В кармане у него было всего 600 долларов, этих денег хватило, чтобы купить авиабилет из Стамбула в Лондон. Вскоре Манбар уже гулял по берегу Темзы, прикидывая, как же ему жить дальше, – особенно с учетом полного отсутствия денег и того факта, что Израиль объявил его беглым преступником, находящимся в международном розыске.
Свою первую ночь в Лондоне Манбар провел в какой-то ночлежке, за койку в которой пришлось уплатить целых пять фунтов стерлингов. Но тут на помощь ему пришла еврейская, а точнее, израильская солидарность – обретавшиеся в Лондоне израильтяне справили Манбару фальшивые, но вполне приличные документы и устроили на работу в британское представительство известной израильской компании "Агреско". Вскоре он уже бойко торговал на оптовом овощном рынке в Ковент-Гардене израильскими цветами, дынями, арбузами и прочей сельскохозяйственной продукцией. Увлекшись новым занятием, Манбар наладил связь с еврейскими бизнесменами в Тунисе и Марокко и стал продавать через "Агрэско" сельскохозяйственную продукты и из этих стран…
Однако вскоре Нахум Манбар понял, что на торговле цветами и арбузами по-настоящему больших денег не заработаешь, и начал искать другую сферу приложения своего таланта предпринимателя. Так как его английский был весьма далек от совершенства, то в качестве своего секретаря и переводчика он нанял молодого израильтянина Дорона Л., учившегося в Оксфорде. Впрочем, очень быстро Дорон из наемного работника превратился в его ближайшего компаньона и друга.
Вместе с Дороном Манбару удалось заключить свои первые – пока очень небольшие сделки по продаже английского оружия в третьи страны. Торговля оружием была куда более прибыльным бизнесом, чем торговля плодами земли, но, во-первых, войти в клуб торговцев этим товаром было не так просто, а, во-вторых, почему-то Великобритания наложила эмбарго на торговлю оружием как раз с теми странами, которые готовы были платить за него любые деньги. Манбар попытался совершить несколько сделок в обход этого эмбарго – и мгновенно попал в поле зрения британской полиции, вдобавок ко всему заинтересовавшейся подлинностью его документов.
И в 1988 году Нахуму Манбару снова приходится бежать – на этот раз из Англии. Так уроженец маленького израильского кибуца, не очень удачливый еврейский бизнесмен оказывается в Вене – городе, демонстративный нейтралитет которого всегда служил отличным прикрытием для разведслужб разных стран мира, для ведения тайных переговоров и заключения самых секретных сделок.
80-е годы подходили к концу, и вместе с ними заканчивалась целая эпоха – в СССР уже началась горбачевская перестройка, мир жил предчувствием перемен, а на Среднем Востоке как раз завершилась девятилетняя кровопролитная война между Ираном и Ираком. Иранская армия мужественно сражалась с врагом, однако явно уступала в качестве имевшейся на вооружении боевой техники. Ну, а когда иракский диктатор Саддам Хусейн решил применить против ненавистных ему персов химическое оружие, правительство Ирана, по сути дела, капитулировало и село за стол переговоров с иракцами.
Но еще прежде, чем были подписаны все мирные договора, иранские эмиссары начали рыскать по всему миру, ища пути приобретения оружия для своей армии. Появились они, разумеется, и в Вене, и именно здесь, очевидно, и произошла первая встреча Нахума Манбара с иранцами, которой предстояло перерасти "в долголетнее и плодотворное сотрудничество".
Уловив, что ветры перемен могут принести немалые деньги теми, кто поймает их в свои паруса, Нахум Манбар решил на этот раз не упускать открывающиеся перед ним возможности…
И в 1989 году Нахум Манбар вместе со своим верным другом и оруженосцем Дороном появляется в Варшаве.
Миллион на блюдечке с голубой каемочкой
Это было смутное время в истории Польши – время, когда старая система власти, державшаяся на поддержке СССР, еще не умерла окончательно, но уже агонизировала, а новая только делала свои первые шаги. Не удивительно, что на всех этажах власти и во всем польском обществе в этот период правили бал коррупция и анархия. И именно в этой мутной воде и решил ловить свою золотую рыбку Наум Манбар.
Он сразу оценил смехотворно низкие цены на недвижимость на польском рынке, понял их временный характер и, взяв ссуды, купил за бесценок несколько зданий в самом центре Варшавы. Однако, как уже понял читатель, Манбар отнюдь не собирался торговать недвижимостью. Зарегистрировав компанию "Европол", он явился в министерство обороны Польши и предложил "честную сделку": он находит в Южной Америке и Африке покупателей на имеющиеся у польской армии "излишки" оружия, продает их, а прибыль делится пополам – в том смысле, что часть ее, конечно, достается государству, но значительная часть оседает на его личном счету и счетах министра обороны, его заместителя и прочих уважаемых людей. Несмотря на всю заманчивость этого предложения, поляки согласились на него не сразу – они хорошо помнили, что, согласно существующим договорам, Польша, во-первых, имеет право продавать только советское оружие, во-вторых, для того, чтобы заключить сделку о такой продаже, необходимо получить разрешение СССР, а, в-третьих, выплатить своему могущественному "старшему брату" львиную долю прибыли. Однако Манбар успокоил своих новых друзей, заверив их, что сделает все так, что ни один русский комар носу не подточит.
Так и получилось – несмотря на то, что все осуществляемые Манбаром сделки по продаже оружия, принадлежащего польской армии, противоречили советско-польским договорам, СССР так и не предъявил Польше никаких претензий по данному поводу.
Во-первых, потому что события повернулись так, что советскому руководству надо было спешно решать свои внутренние проблемы, и им стало не до поляков. А, во-вторых, Манбар действительно создал хитроумную систему осуществления сделок, проследить за которой было крайне трудно: для каждой более-менее крупной сделки создавалась новая компания, а все деньги прокручивались через оффшорные зоны. В конце концов, число компаний, зарегистрированных Манбаром в Польше, стало больше 70, а на его личном счету появился первый миллион долларов.
Но это были слишком маленькие деньги, чтобы удовлетворить огромное честолюбие и жизненные запросы Манбара. Основная часть его клиентов жила в странах третьего мира, денег у них было в обрез, и покупали они, в основном, автоматы Калашникова да патроны к ним, а это приносило отнюдь не такие большие прибыли, как это хотелось бы Нахуму Манбару. И в поисках новых рынков он вспомнил о тех самых иранцах, с которыми когда-то столкнулся в Вене. Они хотели покупать оружие, но, учитывая наложенное американцами эмбарго, им никто не хотел продавать его. И потому иранцы были готовы покупать любое оружие, платить за него любые деньги, а на то, является сделка законной или нет, им было абсолютно наплевать. К тому же, именно в это время распался СССР, Польша, с одной стороны, оказалась свободна от всяких обязательств перед несуществующей страной, а с другой стороны, рвалась в ЕС и НАТО и ради этого готова была пойти на существенное сокращение своего арсенала. А это, в свою очередь, означало, что вот-вот должна была начаться дешевая распродажа имеющегося на вооружении у польской армии оружия. И Нахум Манбар решил стать тем человеком, который поможет Польше избавиться от "излишнего" оружия.
Первая встреча Манбара и военного атташе Ирана в Вене прошла крайне напряженно: иранцы всерьез подозревали, что этот израильский бизнесмен может быть агентом "Моссада", и отнюдь не желали попасть в его ловушку. Тем не менее, они передали Манбару список товаров, которые хотели бы получить с его помощью. В список этот входили различные средства защиты от химического оружия: противогазы, защитные костюмы, передвижные дезактивационные станции и т.д. И Манбар решил, чтобы не ударить в грязь лицом перед новыми клиентами, предоставить им товар высшего качества, то есть израильского производства.
Вернувшись на родину (к тому времени армейский друг Манбара и его адвокат Ави Дихтерман успел заключить сделку с израильским правосудием, по которой Манбар за свой побег из-под суда и все совершенные им правонарушения должен был всего лишь уплатить крупный штраф), Нахум Манбар зарегистрировал здесь филиал своей компании и назначил его директором подполковника запаса Амоса Коцера. Обладавший огромными связями в министерстве обороны и промышленных кругах, Коцер без труда договорился с руководством израильской оборонной промышленности и получил все необходимые разрешения на сделку от министерства обороны и других правительственных инстанций.
Следует отметить, что в конце 80-х-начале 90-х годов Иран не значился в списке стратегических противников Израиля, а потому торговля с ним – в том числе, и торговля оружием – израильским предприятиям и израильским бизнесменам не возбранялась. И потому не удивительно, что, зная о готовности Ирана платить немалые деньги за любые виды вооружения, многие израильские предприниматели активно искали выходы на правительственные круги Ирана, вызывая тем самым резкое недовольство США.
Таким образом, ничего противозаконного в этих сделках Манбара с иранцами не было, и его не только не осуждали – напротив, многие открыто завидовали его умению заполучить столь выгодных клиентов.
После того, как Манбар выполнил первый заказ иранцев, за ним последовал второй, третий, четвертый и т.д. И в течение короткого времени – полутора-двух лет – израильтянин Нахум Манбар, по сути дела, перевооружил иранскую армию, оснастив ее самым современным на тот момент оружием – автоматами, БМП, танками, артиллерией, самолетами…
Делалось это просто. К примеру, советский танк Т-55 Манбар покупал у польской армии за 35.000 долларов. Затем он оснащал его новейшей израильской техникой (приборами ночного видения, автоматической наводки и т.д.), что обходилось ему в 20.000 долларов, а затем продавал этот танк иранцам за 200.000 долларов.
Лучший советский танк Т-72 Манбар приобретал у поляков за 50.000 долларов, а продавал его уже за 600.000 долларов. И так практически со всеми видами оружия. По самым предварительным подсчетам, суммарно сделки с иранцами принесли Манбару в тот период порядка 16 миллионов долларов. Среди проданного им иранцам советского оружия были и наплечные ракеты СА-7, которые потом оказались в руках "Хизбаллы" и были использованы против Израиля.
Но на этом Манбар не остановился. С помощью Амоса Коцера он приобрел в этот период для иранцев несколько систем экстренного опознания применения противником химического оружия "Кадет" (эта система была разработана во Франции, но Израиль купил у французов право на ее производство), а также начал переговоры о приобретении для Ирана уникальных израильских лазерных радаров "Сигаль". Повторю, на тот момент Иран не значился в списке стратегических противников Израиля. А потому, хотя сам Израиль напрямую торговать с иранцами не мог (и в силу международного эмбарго, и по причине отсутствия дипотношений между двумя странами), но частным израильским бизнесменам это не возбранялось. Следуя этому принципу, израильские власти закрывали глаза на то, что некая польская компания закупает в Израиле военное оборудование, а затем из Польши это оборудование поступает в Иран. Формально Израиль эмбарго не нарушал – и ладно.
Однако в 1991 году до некоторых израильских аналитиков, наконец, начало доходить, что стратегическую угрозу для существования Израиля может представлять собой не только Ирак, но и Иран. С этой точки зрения, продажа радаров "Сигаль" Ирану могла повлечь нежелательные последствия для Израиля, и в августе 1991 года министерство обороны наложило запрет на эту сделку, а заодно вообще запретило предприятиям оборонной промышленности заключать какие-либо сделки с компаниями Нахума Манбара, так как он ведет дела с фундаменталистским режимом Ирана.
Но к тому времени Манбар был уже очень богатым человеком. Он покупал и продавал оружие по всем миру, и филиалы его компаний находились не только в Польше, но и в Болгарии, Венгрии, Италии, Франции. Сам он был обладателем нескольких роскошных вилл и квартир в Ницце, Монако, а также в живописных природных уголках Испании, Франции и Швейцарии.
Стремясь приобрести положительный имидж в израильском обществе, сильно подпорченный провалами 70-х годов и недавним запретом министерства обороны, Манбар начал жертвовать миллионы на благотворительные цели и, в частности, на его деньги была создана знаменитая организация в защиту детей ЭЛИ (ее название представляет собой аббревиатуру слов "Иргун лемаан йелед"). Кроме того, Манбар решил вложить миллионы долларов в израильский спорт. Для начала он попробовал стать одним из совладельцев знаменитого баскетбольного клуба "Маккаби-Тель-Авив", однако члены Совета директоров "Маккаби" отказались отнестись к Манбару как к равному. Тогда он сначала вложил полтора миллиона долларов в холонский "Апоэль", а затем за 3 миллиона долларов приобрел находившийся на грани банкротства баскетбольный клуб "Апоэль-Иерусалим" – главный соперник "Маккаби" в борьбе за звание чемпиона страны.
И, наконец, Манбар начал оказывать открытую поддержку пришедшей в 1992 году к власти партии "Авода", прежде всего, таким ее видным деятелям, как Узи Барам и Далья Ицик, ставшим его близкими друзьями.
Все это сделало его непременным героем спортивных новостей и газетных полос, посвященных светской хронике.
Жизнь была прекрасна, тем более, что перед компанией Манбара замаячил новый заказ, который мог удвоить, а то и утроить его и без того огромное состояние: его иранские клиенты захотели заполучить химическое оружие. И он, еврей Нахум Манбар, собирался помочь Ирану стать обладателем такого оружия. И на самом пике этого успеха к Нахуму Манбару пришла первая в жизни настоящая…
Любовь
История любви и брака Нахума Манбара напоминает сюжет дамского романа. Он – 43-летний, находящийся в отличной физической форме и довольно симпатичный миллионер, узнает о том, что некая вдова Франсис Шмидт хочет продать ставший ей ненужным после смерти мужа большой дом в Каннах. Так как миллионер как раз собирается купить дом в Каннах, чтобы время от времени проводить там выходные, его заинтересовывает это предложение и он едет посмотреть дом. И… оказывается потрясен тем фактом, что вдова - вовсе никакая не старуха, а цветущая, интересная 39-летняя женщина. Вдобавок, Шмидт – это фамилия ее покойного мужа, а сама она, как и он, еврейка, правда, не из Израиля, а из Франции. В полном смятении он покидает дом, обещая завтра дать ответ, покупает он его или нет, а наутро звонит новой знакомой, чтобы выпалить в трубку:
- Франсис! Я не знаю, что со мной происходит… Я люблю вас! Выходите за меня замуж. Пожалуйста!
Впрочем, если вы думаете, что Франсис Шмидт сразу же сказала "да", то вы ошибаетесь. Дело в том, что она была вдовой не кого-нибудь, а Германа Шмидта – того самого Германа Шмидта, который разрабатывал для аргентинцев, египтян и иракцев баллистическую ракету "Кондор". Шмидт, всегда придерживавшийся здорового образа жизни и никогда ничем не болевший, скончался внезапно, от скоротечного рака легких, и у Франсис невольно возникла мысль о том, что смерть ее мужа была подстроена "Моссадом". Нахум Манбар был первым израильтянином, с которым она познакомилась в своей жизни, и в ее душу закралось подозрение, что этот обаятельный богач вполне может быть агентом израильской разведки.
В то же время в душу директора израильского филиала компании Манбара Амоса Коцера закралось подозрение, что Франсис Шмидт работает на разведку одной из арабских стран, и он посоветовал боссу держаться от нее подальше. Но спустя два месяца Нахум и Франсис съехались, а в январе 1992 года Манбар приехал в Израиль – знакомить друзей и родителей со своей женой.
Но не только с ними – вдовой Германа Шмидта заинтересовались в ШАБАКе и "Моссаде", и сотрудники этих спецслужб просили Манбара уговорить Франсис рассказать все, что она знает о ракете "Кондор". Знала Франсис немного, а когда она честно призналась, что сожгла все бумаги мужа, сотрудники израильских спецслужб были явно разочарованы.
Одновременно они проявили интерес к контактам Нахума Манбара с Ираном, и Манбар заявил, что у него от родной страны секретов нет, и он готов честно все рассказать. С того времени в каждый свой приезд в Израиль, а приезжал он раз в 3-4 месяца, Манбар встречался со связным из ШАБАКа Даном Мильнером, они ехали в какой-нибудь уютный ресторан, и там за обедом Манбар отчитывался о своих новых сделках с Ираном. Дан Мильнер был очарован Нахумом Манбаром и считал, что всем его отчетам следует полностью доверять. Однако в 1993 году глава "Моссада" Шабтай Шавит неожиданно попросил у ШАБАКа разрешения на то, чтобы во встрече Мильнера с Манбаром приняла участие одна его молодая сотрудница. Вернувшись с этого задания, девушка рассказала, что Манбар произвел на нее весьма неблагоприятное впечатление – по ее мнению, его словам нельзя доверять и вообще он что-то скрывает.
Но к тому времени и глава израильского филиала компании Манбара Амос Коцер тоже стал подозревать, что его хозяин ведет какие-то темные дела с Ираном, в которые его, Коцера, старается не посвящать. И, явившись в "Моссад", Коцер поделился этими своими сомнениями с его руководством, добавив, что он, конечно, любит зарабатывать деньги, но при этом отнюдь не желает нанести вред своей стране.
Попытка проверить обоснованность этих подозрений их лишь усилила – сотрудники "Моссада" сделали фотокопии документов в кабинете Манбара, однако все они оказались зашифрованы – и значит, их владельцу было что скрывать. А установленное за Нахумом Манбаром наблюдение показало, что в Вене он регулярно встречается с самыми высокопоставленными чиновниками министерства обороны Ирана. И когда два ведших это наблюдение молодых сотрудника "Моссада" погибли в автокатастрофе, все в "Моссаде" были уверены, что эта авария была подстроена иранцами, и наблюдение за Манбаром было решено усилить. Впоследствии выяснилось, что автокатастрофа действительно была случайной, но слежка за Манбаром оказалась не напрасной.
Кстати, по приезде в Тель-Авив, он высказал Мильнеру претензии за установленное за ним наблюдение.
- Зачем вы это сделали? – спросил Манбар. – Я же вам и так все рассказываю.
Но рассказывал он на самом деле далеко не все.
Химическая головоломка
Свои пожелания во время встречи с ним в венском "Хилтоне" иранцы сформулировали предельно четко: они хотят, чтобы Манбар достал им технологию изготовления, необходимое оборудование и сырье для массового производства горчичного газа, зарина и других видов химического оружия. Причем факт, что у Ирана появилось такое оружие, должен остаться в тайне.
И, закатав рукава, Манбар принялся за дело.
Понятно, что ни одна страна, у которой было все, что требовалась иранцам, не была готова продать им ни оборудование, ни химические ингредиенты – сделать это означало бы поссориться со Штатами и навлечь на себя международные санкции. Выяснив, что именно необходимо для производства химического оружия нервно-паралитического и кожно-нарывного действия, Манбар начал по частям заказывать оборудование для строительства завода по производству химического оружия. Реакторы, печи, конденсаторы и т.д. были заказаны им у венгерской компании "Лемперт". Венгры, разумеется, догадались, для чего все это нужно, но были настолько заинтересованы в заказе, что предпочитали молчать. Точнее, по мнению ЦРУ, "Лемперт" восприняла этот заказ как должное, так как давно уже специализировалась на изготовлении оборудования для производства оружия в обход международного законодательства. По сути дела, 80% всего оборудования, необходимого для производства химического оружия, были изготовлены "Лемпертом" в Венгрии, а еще 20% - на различных польских предприятиях. При этом материалы, необходимые для производства этого оборудования (например, особые стальные сплавы), заказывались в Европе.
Необходимые ингредиенты и, прежде всего, тионилхлорид, Манбар приобрел в Китае.
В 1993 году руководство израильской армии и спецслужб окончательно пришло к выводу, что Иран представляет собой угрозу существованию Израиля, объявило его стратегическим противником, любые контакты с которым будут расцениваться как контакты с врагом и предательство национальных интересов.
Обо всем этом Дан Мильнер сообщил Манбару во время их очередной встречи и добавил, что тот должен прервать все свои отношения с Ираном и разорвать все подписанные им договора. Манбар пообещал, что так и сделает, но, разумеется, и не подумал выполнить это обещание – слишком большие деньги лежали на кону, чтобы их потерять.
В то же время он убедился, что был прав, когда сделал все, чтобы ни Франсис, ни кто-либо другой из десятков сотрудников его компании не владели полной информацией о его сделках с иранцами: такая информация была лишь у технического директора головного филиала его компании в Варшаве Кшиштофа З. и ближайшего друга и компаньона Дорона Л.
Когда все оборудование и сырье для производства химического оружия было изготовлено и закуплено, Манбар стал думать, как переправить его в Иран, – речь шла даже не о десятках, а о сотнях тонн груза. В конце концов, Манбар решил поручить доставку всемирно известно фирме "М+М", но, разумеется, ни словом не обмолвился ее руководству о том, какой груз ему нужно доставить в Иран, – по его словам, речь шла о химических веществах, призванных помочь иранцам в борьбе с сельскохозяйственными вредителями и оборудованием для пищевой промышленности.
Однако к тому времени наблюдение за Нахумом Манбаром вел не только "Моссад", но и ЦРУ, а также американская и французская разведка. И все они были едины во мнении, что Манбар помогает Ирану стать обладателем химического оружия.
В 1994 году на основе этих данных США включили Нахума Манбара в свой черный список предпринимателей, которым запрещен въезд на территорию США и от которых все государственные и крупные частные компании должны держаться подальше. Вскоре после этого специальным указом князя ему был запрещен въезда в Монако.
Но Манбара это не остановило – на его счет продолжали исправно поступать миллионы шекелей, а в Тегеран шли и шли вагоны, призванные изменить расстановку сил на Ближнем Востоке. Глава "Моссада" Шабтай Шавит потребовал тогда немедленно арестовать Манбара, но тогдашний госпрокурор Израиля Дорит Бейниш заявила, что для такого ареста нет достаточных оснований – вот когда у "Моссада" будут все доказательства, что Манбар и в самом деле помогает иранцам в создании химического оружия, его действительно можно будет арестовать.
Такие доказательства были добыты только к весне 1997 года.
К этому времени Иран приступил к производству своего химического оружия.
Суд
Нахум Манбар был арестован в аэропорту Бен-Гурион 27 марта 1997 года – когда прилетел в Израиль, чтобы посмотреть, как в финальном матче за кубок страны по баскетболу сойдутся "Маккаби-Тель-Авив" и "Апоэль-Иерусалим". Когда его постоянное место в тель-авивском дворце спорта осталось во время этого матча пустым, по Израилю начали распространяться слухи о таинственном исчезновении владельца "Апоэля".
Слухи эти стали расти, как снежный ком, обрастая всевозможными небылицами, пока, наконец, 16 апреля не было разрешено опубликовать сообщение о том, что "бизнесмен Нахум Манбар арестован по соображениям безопасности". 5 мая 1997 года дело Нахума Манбара было передано в суд, и ему предъявили обвинение по двум пунктам: непозволительные контакты со стратегическим противником Израиля и передача противнику секретной информации, а также оказание ему помощи, способной нанести ущерб безопасности Израиля.
Сам процесс получился необычайно долгим и трудным.
Нахум Манбар и его адвокат Амнон Зихрони (который запросил в качестве гонорара 200 тысяч долларов) пытались убедить суд, что никакой секретной информации Манбар иранцам не передавал, так как все переданные им технологии производства горчичного газа, зарина и прочих видов химического оружия описаны в открыто продающихся учебниках химии. При этом назначения закупаемого им оборудования и химических веществ Манбар, якобы, не понимал и не мог понимать из-за отсутствия у него соответствующего образования. Далее Зихрони начал убеждать суд в том, что закупавшиеся Манбаром вещества на самом деле являются исходными реактивами для получения не только химического оружия, но и самых обычных дезинсекторов. И, наконец, по словам Зихрони, никто не предупредил Нахума Манбара о том, что контакты с Ираном предосудительны, тем более что является Иран стратегическим противником Израиля или нет – это еще бабушка надвое сказала. Для подтверждения этой своей мысли Зихрони вызвал в суд сотрудника Центра стратегических исследований "Яффе" Ифтаха Шапира, который, не моргнув глазом, заявил, что Иран, с его точки зрения, не представляет никакой угрозы для Израиля.
- Даже если у него появятся баллистические ракеты, способные долетать до Израиля, неся ядерные и химические боеголовки? – спросил судья Амнон Страшнов.
- Конечно, - ответил Шапира. – К примеру, у американцев такие ракеты есть, но разве они представляют угрозу для Израиля?
В то же время обвинение также выставило немало свидетелей, среди которых были инженер Кшиштоф З. и Дорон Л. – самые близкие Манбару люди, осознавшие, насколько его деятельность опасна для Израиля.
Уже под самый занавес процесса неожиданно Амнон Страшнов (один из самых принципиальных судей Израиля) неожиданно взял самоотвод, заявив, что он не может выносить приговор по делу Манбара, так как находится в "особых отношениях" с одним из адвокатов подсудимого Пнинат Янай. Страшнов признался, что когда Янай ездила по поручению Зихрони в Китай, чтобы добыть "доказательства невиновности" Манбара, она звонила оттуда Страшнову и, таким образом, он был осведомлен о планах защиты.
Зихрони поспешил использовать отставку Страшнова для того, чтобы вообще объявить суд над Манбаром незаконным. Он заявил, что весь это процесс является местью премьер-министра Биньямина Нетаниягу бизнесмену, поддерживавшему партию "Авода", обвинил судью Страшнова в том, что он согласовывал все свои вопросы Манбару с премьер-министром, а также в том, что адвокат Пнинат Янай была подослана в его адвокатскую контору израильскими спецслужбами. Пока и премьер-министр, и судья Страшнов, и адвокат Янай доказывали, что Зихрони лжет, утекло еще немало воды.
В результате приговор Нахуму Манбару был вынесен лишь 17 июня 1998 года – он был осужден на 16 лет тюремного заключения, которые отбывает до сих пор.
Сегодня, когда Иран недвусмысленно угрожает самому существованию Израиля, уже ясна вся степень тяжести преступления, совершенного Нахумом Манбаром против своей страны и своего народа. И если, не дай Бог, когда-нибудь на Израиль упадет иранская ракета с химической боеголовкой, вина за это ляжет, прежде всего, на Нахума Манбара.
Но не только на него, а на всех тех политиков и руководителей спецслужб, которые оказались настолько слепы и непрофессиональны, что не смогли предугадать будущую иранскую угрозу. Отчасти Нахум Манбар стал козлом отпущения за допущенные ими ошибки и просчеты, а громкий процесс по его делу призван был заретушировать тот факт, что многие израильские компании в обход американского эмбарго в течение ряда лет поставляли Ирану те или иные виды оружия, которое завтра может к нам вернуться бумерангом.
"Новости недели"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)
Если вы заметили орфографическую ошибку,
выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Поделиться:
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
