Не успев вступить в должность, девятнадцатый начальник Генштаба Габи Ашкенази уже вошел в историю - он встанет у командного пункта армии, которая, по мнению многих военных экспертов, впервые в своей истории проиграла войну.
Начальник Генерального штаба - в израильской армии должность особенная. Короткий - по армейским меркам -период работы (от трех до четырех лет) на этом посту обещает начальнику Генштаба особое место в истории страны. За 58 лет независимости Израиля в Генштабе ЦАХАЛа сменились всего 18 начальников. У каждого из них были своя теория, своя война, своя известная операция. А сколько генералов претендовали на высший пост, но уступили более талантливым или удачливым конкурентам, сегодня помнят только историки ЦАХАЛа.
Единственный незапятнанный
Не успев вступить в должность, девятнадцатый начальник Генштаба Габи Ашкенази уже вошел в историю - он встанет у командного пункта армии, которая, по мнению многих военных экспертов, впервые в своей истории проиграла войну.
Невероятное мужество, проявленное солдатами ЦАХАЛа в ходе последней войны в Ливане, не принесло необходимых результатов из-за нерешительности политиков, которые думали о сохранении своей власти, а не о судьбах армии и страны. К счастью, армия - не кнессет, где все решается за кулисами и где никто ни за что не отвечает. После провальной ливанской кампании нашли в себе мужество подать в отставку командир Северного округа Уди Адам, командир 91-й дивизии Галь Хирш и, наконец, начальник Генштаба Дан Халуц.
Свое желание снять форму выразил - пока через прессу - и заместитель Халуца генерал Моше Каплински. С уходом Каплинского в Генштабе завершится эпоха политических назначений эпохи Ариэля Шарона. Хотя высший офицерский состав откровенно просит Каплински остаться в армии, хотя его поддерживает сам премьер-министр, похоже, он все-таки уйдет. Каплински не станет «мешать» своим присутствием новому начальнику - тем более, что очень скоро станут известны выводы комиссии Винограда. А в них наверняка будет отмечена роль Каплински в провалах ливанской войны.
Что же касается Габи Ашкенази, то склонять его имя у комиссии Винограда нет причин. Летнюю войну Ашкенази провел в тени министра обороны Амира Переца, не обладая какими-либо конкретными полномочиями, а потому не несет ответственности за допущенные просчеты. Хотя некоторые утверждают, что в принятии решения о бессмысленном наступлении последних двух дней войны советник министра обороны принимал участие...
По ходу своей военной карьеры Ашкенази уже был объектом расследования подобной комиссии. Комиссия во главе с Йоси Пеледом изучала обстоятельства похищения и убийства на ливанской границе трех военнослужащих ЦАХАЛа в октябре 2000 года. Однако, несмотря на то, что наш герой занимал тогда должность командующего Северным округом, Ашкенази вышел сухим из воды: ему лишь попеняли на нечеткую систему ротации приграничных патрулей.
А четыре месяца назад произошло еще одно интересное «совпадение»: родного брата будущего начальника Генштаба, бригадного генерала Ави Ашкенази Уди Адам успел поставить во главе внутриармейской комиссии Северного округа.
Не летчик, не парашютист
Небольшой поселок Хагор к северу от Петах-Тиквы в очередной раз стал местом журналистского паломничества. Два года назад именно сюда приезжали представители СМИ, чтобы лично взглянуть на детскую колыбель будущего летчика Дана Халуца. Колыбель не нашли, как и родственников Халуца. И неудивительно: предыдущий начальник Генштаба родился в Тель-Авиве. Лишь несколько лет прожив в упомянутом поселке, его семья вернулась обратно в Гуш-Дан. А вот семья Габи Ашкенази задержалась в Хагоре надолго.
Когда Габи исполнилось 14 лет, он, как и Халуц, отправился в Тель-Авив, только не вместе с семьей, а с друзьями - в военный интернат. На дворе стоял 1968 год. Яркая победа ЦАХАЛа в Шестидневной войне добавила романтики в душевное устройство будущего генерала. За несколько лет, проведенных в интернате, Ашкенази пришел к выводу, что служить он хочет непременно в бригаде «Голани». Это было не самым популярным в то время решением - многие тогдашние военачальники, герои Шестидневной войны (Рафаэль Эйтан, Мота Гур, Дан Шомрон и другие), были парашютистами и служили в бригаде десантников. Однако юный Габи Ашкенази не придавал этому значения. Возможно, в глубине души он комплексовал из-за своего восточного происхождения. Что греха таить: первым начальником Генштаба восточных кровей стал Моше Леви лишь в апреле 1983 года. А в «Голани» в то время было довольно много бойцов сефардского происхождения.
В 1972 году Ашкенази начинает свою армейскую карьеру в звании прапорщика. Спустя несколько месяцев его послали на офицерские курсы, откуда он в срочном порядке был отправлен на фронт. Войну Судного дня 1973 года молодой курсант встретил на южном фронте. Только по окончании боев Габи завершает учебу и получает первые офицерские погоны.
В 1976 году Ашкенази, уже командира роты «Голани», посылают как офицера-отличника представлять знаменитую бригаду - но не на военном параде, а в знаменитой операции «Энтеббе». Правда, у Ашкенази не было шансов вместе с другими штурмовать захваченный террористами терминал - это была задача диверсионного отряда Генерального штаба, которым командовал Йони Нетаниягу. Офицер Ашкенази входил в основную группу прикрытия.
А еще через два года произошло его первое знакомство с северным соседом Израиля. В 1978 году, участвуя в «операции Литани», он был ранен недалеко от поселка Мардж-Аюн. Пройдя курс реабилитации, Габи в звании майора вернулся в 12-й батальон бригады «Голани» на прежнюю должность заместителя командира. Однако вскоре Ашкенази принял решение оставить военную карьеру. Он поступил в университет с целью получения серьезного образования. Но монотонность лекций, тишина читален начали его раздражать. Ашкенази осознал, что рожден для армейской службы. А природное упорство, огромное трудолюбие в армейских кругах тогда умели ценить - впрочем, ценят их и до сих пор.
В 1980 году подполковник Ашкенази возвращается в ряды ЦАХАЛа и получает в командование знаменитый 51-й батальон. В последнюю ливанскую войну именно это подразделение понесло тяжелейшие потери, выполняя наиболее опасные задания. В первую же ливанскую войну подчиненные Ашкенази участвовали сразу в нескольких крупных операциях по взятию ливанских деревень, где скрывались палестинские террористы.
В следующий раз с палестинским террором, уже в качестве командира бригады «Голани», Ашкенази столкнулся на территориях. Год его командования бригадой «Голани» (1987-1988) пришелся на первую интифаду.
Далее в карьере Ашкенази начинается штабной период. В 1988 году, возглавив оперативный отдел Северного военного округа, Ашкенази проявил себя как безупречный исполнитель. В армейских кругах его до сих пор помнят как человека, который мало говорит, зато много делает. В 1990 году ему поручают командование 36-й дивизией, а еще через два года он возглавляет отдел ЯКАЛ (ивритская аббревиатура) - управления по связи с Ливаном. Именно в этот период Ашкенази впервые сталкивается с политикой в армии. Из-за серьезных разногласий с Ицхаком Мордехаем, тогдашним командиром Северного округа, Ашкенази принимает важное решение. Он понимает, что военное братство «голанчиков» живо только в самой бригаде. Чем выше ты поднимаешься в армейской иерархии, тем меньше солидарности и толерантности проявляют твои сослуживцы и начальники. Мордехай уже тогда начинал строить свою будущую политическую карьеру и потому больше слушал указания политиков сверху, нежели мнение своих подчиненных снизу. Но Ашкенази не хотел играть в эти игры и не боялся конфликтов из-за несовпадения политических ориентации.
Не играя в политику, он тем не менее в 1996 году получает генеральские погоны и становится во главе оперативного отдела Генерального штаба. Приобретенные привилегии Ашкенази игнорировал. В одном из первых своих генеральских приказов он отменил часть положенных ему же льгот. Высшие армейские чины имеют право на несколько служебных машин: «белая» - для городских поездок, «коричневая» - для бездорожья. Ашкенази оставил себе лишь белую, а при посещении военных баз использовал внедорожники местных командиров.
Пожалуй, самый тяжелый период в его карьере наступает в 1998 году, после назначения на пост командующего Северным военным округом. В 2000 году именно Ашкенази отвечал за вывод (в другой трактовке -бегство) ЦАХАЛа из Ливана по решению премьер-министра Эхуда Барака. Именно Ашкенази возглавлял округ во время похищения трех солдат в октябре того же года. Выводы комиссии по расследованию, тем не менее, не указывали на прямую вину Ашкенази. Это сделало возможным его дальнейшее карьерное продвижение. Уже в 2002 году Габи Ашкенази был назначен заместителем начальника Генерального штаба.
Первым делом - самолеты?
В 2005 году Ашкенази был выдвинут кандидатом на пост начальника Генштаба. Теплые отношения с тогдашним министром обороны Шаулем Мофазом не помогли ему занять заветную должность. Шарон предпочел Халуца. Тогда в феврале 2005 года в прессе развернулась настоящая информационная война за пост номер один в Генштабе. Многим казалось, что это была битва концепций - ВВС или сухопутные войска. Некоторые, недостаточно зная историю, пошли еще дальше, заявляя, что нужно дать шанс командующему ВВС впервые стать во главе Генштаба. В истории ЦАХАЛа уже фигурировал начальник Генштаба, командовавший ВВС, - Хаим Ласков. Правда, он был танкистом, но Бен-Гурион поручил ему руководить военно-воздушными силами, а уже потом он стал начальником Генштаба. Кстати, именно Ласков внедрил концепцию максимального отделения ВВС от общего руководства армии, предоставив им фактически автономию и собственное «независимое командование».
В 2005-ом Шарон хотел видеть на высшем армейском посту Халуца. Мофаз не стал перечить Шарону, понимая, что его полномочия как министра обороны сводятся к сухим сводкам на заседании правительства. Будь на то воля Шарона, пост министра обороны он бы оставил за собой, подобно тому, как делали Бен-Гурион, Перес, Рабин и Барак. Но злополучные выводы комиссии Каханы, назначенной расследовать события в Сабре и Шатиле, навсегда лишили его права возглавлять военное ведомство. Воспользовавшись полным отсутствием политического опыта у Мофаза, Шарон предложил ему министерство обороны, и очень скоро, несмотря на внешнюю независимость, Мофаз превратился в послушный инструмент политики Шарона. Его, Шарона, решения практически не подвергались ревизии. Ярким примером может служить выполнение программы «размежевания» и поведение Мофаза на политической арене сразу после ухода оттуда его патрона. Как только стало известно о назначении Халуца, Ашкенази решил завершить армейскую карьеру. Ему сразу предложили на выбор руководство несколькими крупными компаниями - как в государственном, так и в частном секторе. За годы своей службы Ашкенази все-таки успел окончить университет - Гарвардский, по специальности управление и менеджмент. Он мог уйти в бизнес, но чувствовал, что еще не сказал своего последнего слова в армии. Назначение Ашкенази на должность генерального директора министерства обороны многие восприняли как частичное возвращение в армию. Его терпение и преданность ЦАХАЛу были вознаграждены.
Стоит отметить характерное поведение Ольмерта в процессе принятия решения о новом начальнике Генштаба. Премьер-министр уже продемонстрировал свою «компетентность» в военных делах. Четкого мнения у него не было, но при этом Ольмерт куда больше не хотел Ашкенази, нежели предпочитал Каплински. А для министра обороны Амира Переца кандидатура Ашкенази стала спасательным кругом, в который он надеется вцепиться. Однако надолго ли? В армейских кругах уверены - Ашкенази не политик, если его что-то не устраивает, он говорит об этом прямо, невзирая на чины. Неужели этому он тоже научился в «Голани»?
Ашкенази не любит пустых разговоров и длинных заседаний. Он не замечен на политических тусовках. И главное - он никому ничем не обязан.
Единственный минус Ашкенази, как говорят люди из его окружения, это бесконечное курение, избавиться от которого будет для него непростым испытанием.
"Вести"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Вести" (Израиль)
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
