Мир с арабами был бы вполне возможен, если бы Израиль научился говорить на их языке, языке религии, убежден раввин Менахем Фруман.
Свой среди чужих
Когда раввин Менахем Фруман впервые встретился с Ясиром Арафатом в Мукате, в Рамалле, правые насмехались над его наивностью, а левые рукоплескали. Когда он в 1997 году отправился на встречу с шейхом Ахмадом Ясином, правые назвали его уже предателем, а пацифисты из "Шалом ахшав" смеялись над его «прекраснодушием». Сегодня уже мало кто относится к Менахему Фруману как к эксцентричному чудаку или «пособнику арабов». Фрумана часто не понимают, но относятся с уважением и интересом. И в поселении Ткоа, в Иудее, где он живет, и в поселенческом движении вообще, и лево-либеральных кругах, и, что наиболее интересно, – в политической элите.
Неожиданно Фруман превратился в одного из наиболее востребованных людей израильской политики. После оживления дипломатической активности в нашем регионе и возрождения "саудовской инициативы" с ним регулярно встречаются люди из канцелярии премьер-министра. Он – канал, посредством которого в Иерусалиме ведут переговоры с арабскими шейхами из Саудовской Аравии и прощупывают позиции ХАМАСа. Его идея круглого стола между духовными лидерами ислама и иудаизма сегодня получает поддержку ведущих раввинов Израиля.
Почему именно Фруман? Потому что именно он, длиннобородый раввин-поселенец, с неряшливыми седыми пейсами, в черном хасидском костюме и большой белой вязаной кипе, улыбчивый и немного насмешливый, пересыпающий в разговоре еврейскими притчами и цитатами из рава Кука, похожий на шолом-алейхемовского персонажа, был первым в Еврейском государстве, кто заявил: прежде чем вести переговоры о мире с арабами, надо попытался понять их и научиться говорить с ними на одном языке. И преуспел в этом. За 30 лет своей деятельности рав Фруман участвовал во всевозможных конференциях по межрелигиозному диалогу, он в дружеских отношениях с исламскими теологами и имамами, на дух не переносящими Израиль и израильтян, он встречался с людьми, организовывавшими и направлявшими террористическую деятельность. И все это он делал с одной целью – помочь Еврейскому государству выбраться из лабиринта, в который оно само загнало себя.
У Фрумана мало времени. Несмотря на свой возраст, он в постоянном движении, и потому, несмотря на мое желание встретиться с ним в его доме в Ткоа, мне пришлось удовлетвориться беседой в холле одной из иерусалимских гостиниц. И, увы, очень многое осталось недосказанным. Фруману есть что сказать и рассказать, у него свой, весьма оригинальный взгляд на происходящее, и чисто еврейский, передаваемый из поколения в поколение, способ изложения...
По стопам рава Кука
...Путь, на который встал Фруман, начался 32 года назад с Себастии. Тогда группа поселенцев из Гуш-Эмуним решила основать поселение в глубине Самарии, и в качестве наиболее подходящего места была выбрана древняя столица Израиля – Себастия, что неподалеку от Шхема. Попытка эта вызвала яростное сопротивление властей. Поселенцы, среди которых были раввин Левингер и Ханан Порат, были выселены из импровизированного поселка, но их смелость и настойчивость проложили путь поселенческому движению в Самарии.
Среди участников движения за основание Себастии был Менахем Фруман. Один из энтузиастов освоения присоединенных арабских земель, он после Шестидневной войны поселился в поселении Тальмей-Йосеф на Синае, а затем перебрался в Ямит и оставался там до разрушения города в 1982 году. «Когда мы обосновывались в Себастии, жена оставалась в Ямите, мы тогда ждали первого ребенка», - вспоминает он. Идея проложить путь поселенческому движению в Иудее и Самарии разожгла его воображение и одновременно поставила перед нелегкими вопросами. «Я отчетливо осознал тогда: если мы, активисты Гуш-Эмуним, хотим поселиться здесь, в Иудее и Самарии, в гуще палестинского населения, мы должны узнать арабов, узнать ислам. Мы должны научиться понимать их. И я спорил и спорю с теми, кто не хочет признавать реальности, которые «не замечают», в каком окружении мы существуем», - говорит Фруман.
Радикальный ислам – только одна из причин того, что переговоры зашли в тупик, считает Фруман. Главная причина политических неудач Израиля, его изоляция в исламском мире, бесплодность попыток достичь соглашений с арабами – даже не незнание культурных кодов своих врагов, но – что еще значительно хуже – нежелание их узнать. У Фрумана есть свое объяснение происходящему. Проблема коренится, прежде всего, в самих евреях, и прежде всего – в религиозных. «Мы подобны людям, которые получили в наследство сокровище, зарыли его и позабыли, где оно находится. И светские евреи, равно как и неевреи, выполняют, сами того не желая, функцию наших помощников. Они подталкивают нас к поиску нашего клада, побуждают искать его».
Строгая приверженность иудаизму сочетается у Фрумана с необычной для его окружения широтой взглядов и открытостью миру и другим идеям. Это в некотором роде интеллектуальное наследие. Его предки в семнадцати поколениях были польскими раввинами. Раввином в Кфар-Хасидим был и его отец, однако носил он... красную кипу. Почему красную? «Он был глубоко религиозным человеком, и при этом - рьяным социалистом, - рассказывает с улыбкой Фруман. – Его идея состояла в том, что иудаизм должен впитать в себя достижения всего человечества, в том числе и светской цивилизации. Все, что создано светскими, включая учение Маркса, например, или либерализм, может помочь иудаизму в его развитии. Идея состояла в том, что если этим движениям найти правильное место, они будут работать на нашу религию».
Его отец, по словам Фрумана, не был таким уж оригиналом. Подобные идеи были присущи некоторой части еврейского религиозного истеблишмента, и в первую очередь – основоположнику религиозного сионизма раввину Куку. Кук, как известно, вовсе не отрицал, как большинство еврейских теологов того времени, светский сионизм. Более того, он считал, что первопроходцы-кибуцники выполняют особую миссию по возрождению еврейского религиозного государства. И при этом в душе каждого, самого рьяного еврейского атеиста, живет искра веры, которую можно и нужно раздуть.
Фруман постоянно возвращается к раву Куку и цитирует его. «Трудно поверить, но рав Кук считал и атеизм достижением человеческого духа. Сейчас много пишут о нем. Приписывают ему какие-то спорные изыскания, идеи. Но обратимся к его главному общеизвестному труду – книге «Орот». Он пишет здесь, что у неверия есть очень важная миссия. Оно подобно печи, в которой плавится и очищается драгоценный металл – религия. Любая религия, в том числе и иудаизм, как золото, содержит в себе отрицательные, чужеродные и побочные элементы. Эти элементы загрязняют веру и должны быть изъяты из нее. И атеизм выполняет роль печи. Он вытягивает из «золота» религии грязь и побочные случайные образования... Он говорил, что иудаизм не может быть менее духовным, чем чем другие достижения человечества. Он говорил о либеральных ценностях, о правах человека, необходимости социального равенства – о том, что ортодоксальные евреи отвергают как нечто чуждое и ненужное, лишенное ценности».
Вслед за равом Куком Менахем Фруман убежден, что все последние достижения светского, нееврейского мира органично присущи иудаизму и просто забыты им за тысячелетия существования. К этим идеям, ставшим основой современного западного общества, которых так чураются и отвергают ортодоксальные раввины, следует прислушаться и отнестись как к подспорью. С их помощью можно вдохнуть новую жизнь в древний ствол еврейской религии и привести к возрождению иудаизма. «В этом функция и светских людей, и неевреев, - убежден он. – Они заставляют нас вспомнить о собственном духовном богатстве. Кук писал, что мы забыли массу важных вещей, и светские одним своим присутствием, своей цивилизацией напоминают нам о них. Они подталкивают нас к переосмыслению наших установок, наших жестко сформировавших стереотипов. Проблема в том, что мы разучились искать, не знаем, что должны искать, и нуждаемся в помощи, хотя и не осознаем этого. Те, кто ушел от веры, необходимы нам, так как своим уходом они учат нас правильно понимать самих себя и свою религию».
Фруман приводит старую хасидскую притчу о польском еврее из галицийского местечка, которому постоянно снился один и тот же сон о кладе, зарытом в Вене. Причем в этом сне точно указывалось место, где спрятаны драгоценности, и путь, по которому он должен пройти. В конце концов, не выдержав, он отправляется в далекую Вену, преодолевает всевозможные трудности, добирается до императорского дворца и обнаруживает, что дворец этот – то самое место, которое так упорно являлось ему во сне. Охваченный лихорадочным желанием найти клад, он начинает копать под дворцом. В этот момент появляется охраник. «Что ты делаешь здесь, еврей? - грозно вопрошает он. - Ты задумал сделать подкоп под дворец императора?». Насмерть перепуганный еврей начинает убеждать офицера, что и не думал замышлять ничего дурного. «Просто мне постоянно снится один и тот же сон, - объясняет он, – что я прихожу в это место, копаю здесь и нахожу зарытый клад». «Глупый еврей! - возмущается охранник. – А мне, например, тоже каждую неделю снится, что у какого-то еврея в Галиции спрятан клад с золотом за печкой. И что же, мне теперь ехать в Галицию, искать его дом и ломать его печку?!». После этого еврей вернулся в свое местечко, разобрал печку и обнаружил там клад».
Эта аллегория, говорит Фруман, подходит и для отдельного человека, и для целой религии или цивилизации. «Люди преодолевают немыслимые препятствия, чтобы найти клад, а он оказывается зарыт у них под ногами. Но всегда нужен кто-то, кто подтолкнет их на поиск в правильном направлении».
Две стороны национализма
Фруман считает себя религиозным сионистом. С улыбкой рассказывает, как за год до развала СССР его пригласили в Москву выступить перед интеллектуальной элитой с лекцией об иудаизме и сионизме. «Я выступал в Академии наук СССР, в Союзе писателей, в Институте Ленина перед советскими интеллектуалами. Мою поездку организовал Михаил Агурский, с которым мы дружили. Помню, я встречался с представителями советской интеллегенции самого разного толка, в том числе и с Шафаревичем, который опубликовал нашумевший тогда антисемитский труд. Для них мои экскурсы в иудаизм и историю сионизма были дверью в мир, о котором они не имели ни малейшего представления, кроме общих клише. Слушали очень внимательно, интересовались и, что забавно, открыто смеялись над коммунизмом. Идеология разваливалась на глазах. Помню, заместитель секретаря Союза писателей во время встречи показал мне на бюст Ленина и сказал: «Это наша икона». Я полушутя ответил ему, показав на книгу рава Кука: «У нас есть свой учебник по марксизму, и мы не потеряли свою веру».
Кук, по словам Фрумана, был националистом, но национализм не был для него самодостаточной ценностью. «Национализм – не нечто присущее религиозным евреям. Напротив, это сравнительно недавнее явление. Мой дед, раввин из Варшавы, даже не задумывался о религиозном национализме, это чувство было абсолютно чуждо ему. Для меня же это чувство было органично, но это не значит, что я принимаю любой национализм. Рав Кук заложил основу религиозного сионизма, но он писал при этом, что безграничный национализм являет собой опаснейшее из зол. Что он – воплощение эгоизма в его наихудшем виде. Национализм, лишенный разумного начала и нравственного стержня, - это путь в пропасть».
Идея религиозного диалога с исламским миром родилась из стремления к миру, из желания принести не мнимый, но подлинный мир евреям. "Идея мира – одна из центральных в иудаизме, – говорит Фруман. – Религиозный еврей непрестанно молится о мире, взывает к миру в обращении к Богу. Молитва о мире достигает своего апогея в восемнадцатом псалме. Разве не показательно, что евреям запрещено молиться о мире в нечистых местах?.. У мусульман – то же самое. Мир в исламе – одно из доминирующих понятий. У меня есть друг, суфий, его зовут Абдель Салям, в переводе – "камень мира". Моего сына зовут Цур Шалом. Тоже "камень мира". Вопрос в том, как трактуется понятие "мир".
"Многое зависит от нас"
По словам Фрумана, исламский мир – гигантская империя, в которой есть различные мнения и разветвления. И, как и в любой религии, есть темная и светлая стороны. «Полумесяц считается символом ислама. Это не вполне точно: вначале полумесяц символизировал только Османскую империю, а уже потом был распространен на весь мусульманский мир. Но оставим это. Что такое полумесяц? Это часть диска луны. Часть - темная, часть освещена. То же самое и с исламом. Только часть освещена, значительная же часть погружена во тьму».
ХАМАС, говорит он, - это часть исламского империализма. Этот империализм включает «Аль-Каиду» и движения, по словам Фрумана, «еще даже более мрачные, чем «Аль-Каида». Но соотношение между светлой и темной частями постоянно меняется. «Посмотри, сегодня месяц узкий и тонкий, как он обозначается на мечетях, а завтра он уже включает большую часть лунного диска. В этой религии много глубокого, притягательного. Есть суфизм, и он силен. На Западе много молодежи принимает ислам, и, кстати, есть среди них и еврейская молодежь. Духовный человек может найти здесь очень многое. Ислам обладает огромным потенциалом. Но параллельно с этим в нем уживаются отвратительные вещи. Что победит: тьма или свет? В каком направлении они пойдут? Свет может победить, но многое зависит от нас», - убеждает Фруман.
В качестве примера Фруман приводит семейные отношения. «Как раввин я занимаюсь семейными проблемами, разрешением конфликтов. Часто ко мне приходят люди и говорят: у меня плохая жена, она не слушает меня, не хочет понять, устраивает скандалы. Я объясняю в таких случаях: поведение жены во многом зависит от тебя самого. У меня, говорю, замечательная жена, изумительная, она – мой наставник, мой рав, но я бы никогда не понял этого, если бы отталкивал ее. Как ты поведешь себя, таковой и будет ответная реакция. У твоей жены есть как положительный, так и отрицательный потенциал, и твоя задача понять ее, раскрыть ее хорошие стороны и не дать проявиться плохим. В каком-то более высоком смысле я могу сказать, что иудаизм нуждается в "феминизации", в большей гибкости, широте восприятия. И так же, как и для прочих достижений светской цивилизации, ему следовало бы найти свое место и для феминизма. Я говорю человеку: если ты постараешься понять свою жену, шансы на то, что вы сможете жить в мире, резко возрастут. Тоже самое я могу сказать и о наших отношениях с соседями. От того, какими будем мы, зависит во многом какие тенденции возобладают и у них. Но мы даже не удосуживаемся понять образ мыслей и систему ценностей тех, с кем хотим жить в мире».
Фруман убежден: израильские политики, аналитики, специалисты не приложили ни малейшего труда понять и изучить ислам. Все их усилия концентрировались на поисках поверхностных, политических или экономических, решений. Религиозные мотивы, движимые арабами, отрицались как нечто иррациональное и потому несущественное. А в действительности именно религиозный фактор является доминирующим для каждого араба, и не важно, к какой партии или движению он принадлежит. «Помнишь лозунг левых? «Надо заключить мир с умеренными, светскими, прогрессивными палестинскими лидерами, пока там не усилились экстремисты!». Арафат в их глазах был именно таким умеренным, светским, прогрессивным палестинским лидером. Какая глупость! Арафат был, в первую очередь, мусульманином, и глубоко религиозным мусульманином! Я встречался с ним много раз, приезжал к нему в Мукату. Однажды он сказал мне с гордостью: «Для меня быть мусульманином важнее, чем палестинцем. Я прежде всего – мусульманин!». Понятно, что он не скажет такое Йоси Бейлину, да тот и не поймет... Однажды Арафат привел меня в свой кабинет и с гордостью показал на молитвы, висящие над его рабочим столом. Он не был ни светским, ни прогрессивным. И весь его ФАТХ – совершенно не светское движение. Каждый араб-мусульманин – в сердце своем глубоко верующий человек. Но мы не хотим этого замечать».
С мусульманами надо говорить на особом языке - языке религиозных кодов. Тогда «приоткрываются двери». «Помню, жена сказала мне после нашего визита к Арафату: «Он – темный человек, у него много оболочек, но ты сумел приоткрыть в нем хорошие стороны».
Во время бесед с лидерами ХАМАСа, в том числе с шейхом Ясином, они говорили мне: с тобой мы могли бы заключить мир за пять минут. Почему? Я говорил на их языке, на языке религии. Я говорил шейху Ясину: «У нас, евреев, и у вас, мусульман, свое видение будущего. Но и мы, и вы верим в того, кто правит миром. Почему не оставить тогда Ему право определить это будущее? Почему надо поддаваться нетерпению западных атеистов, которые хотят решить все проблемы сразу? Возможно, правильнее оставить решение Ему, а пока организовать жизнь так, чтобы учесть все потребности религиозных людей и чтобы каждая община жила в соответствии со своими установлениями?». Шейх Ясин согласился со мной. Представляя меня своим приверженцам после освобождения из тюрьмы, Ясин сказал: «Вот раввин, с которым я много раз встречался еще в тюрьме. Он предлагает мир на религиозной основе. И я согласен на мир на религиозной основе». Израильское правительство проигнорировало это предложение.
Я рассказал о нашем разговоре главе ШАБАКа, но он не поверил. Я предложил ему послать своего человека и записать наш разговор. Он подумал - и сказал, что не будет делать этого, поскольку не верит в религиозные сантименты, не верит, что религиозные могут заключить мир.
Фруман убежден: с арабами можно было бы достичь мира, основанного на межрелигиозном примирении и в религиозных категориях. Ни Арафату тогда, ни лидерам ХАМАСа сегодня - просто не с кем разговаривать. «Я не говорю, что полностью прекратится террор, ненависть, насилие. Но начав говорить с палестинцами на их языке, мы открываем каналы для диалога. Ничего нельзя гарантировать, но это единственный путь, который может принести мир. Большинство израильтян – светские люди и мыслят в светских категориях. Но мы почему-то полагаем, что в таких же светских категориях должны мыслить и арабы. Что они такие же прагматики и материалисты, как мы. Это заблуждение. Ислам – стержень внутреннего мира каждого мусульманина, даже не принадлежащего к исламистскому движению. И не замечать этого – значит не замечать реальности. Религию, а не политику надо ставить во главу угла на переговорах с мусульманами. Если бы руководство страны позволило вести переговоры раввинам, - мир стал бы возможен. И это было бы не формальное соглашение, а реальный мир».
"Новости недели"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
