Поражение арабов в Шестидневной войне одновременно означало колоссальный провал советской разведки.
В июне этого года Израиль отметит 40 лет со дня своей победы в Шестидневной войне, изменившей карту нашего региона и ставшей одним из самых ярких событий в истории ХХ века. По мере приближения к этой дате становятся известны многие ранее не афишировавшиеся факты, связанные с войной 1967 года, публикуются секретные документы, по-новому прочитываются хорошо знакомые источники. И чем дальше, тем яснее становится, что Шестидневная война стала одним из поворотных событий прошлого столетия, предопределив многие другие его события, включая распад Советского Союза. Разумеется, факторов, принесших еврейскому народу столь грандиозную победу в той войне, было много. И одним из главных из них была нехватка у политического и военного руководства СССР информации, которая позволила бы им правильно оценить обронительный и наступательный потенциал Израиля и соотношение сил между еврейским государством и его арабскими врагами.
С кем идти в разведку?
"Все началось со лжи, русской лжи", - так начинается рассказ о событиях 1967 года в книге Р. И У. Черчилль "Шестидневная война", до сих пор остающейся самой популярной книгой, рассказывающей об истории военного столкновения Израиля с арабскими армиями. В течение всего года, предшествовавшего войне, СССР всячески поощрял Египет и Сирию к открытому противостоянию с Израилем, прикрывал устраиваемые ими на израильской границе теракты и провокации и подбрасывал информацию о военных приготовлениях "сионистского агента мирового империализма".
Однако истина заключалась в том, что как раз информации об Израиле у советского руководства в тот период было крайне мало. Трудно поверить, пишет в своей опубликованной недавно в газете "Едиот ахронот" статье известный журналист-ближневосточник Дмитрий Прокофьев, что во всем КГБ в 1967 году был только один переводчик, знавший иврит. Да и то знавший его с горем пополам – основным языком, на котором он специализировался, был испанский. В ГРУ же, по словам того же Прокофьева, вообще не было специалиста, в задачу которого входил бы мониторинг израильских средств массовой информации.
В это действительно трудно поверить, так как в 1963 году 20-тысячным тиражом вышел в свет иврит-русский словарь, составленный Ф.Л. Шапиро, и в 1967 году в СССР еще было, по меньшей мере, два университета, на востоковедческих факультетах которых преподавали иврит – Ленинградский и Тбилисский. Да и неужели в рядах КГБ и ГРУ не было ни одного офицера-еврея старой закалки, который когда-то учился в хедере и поэтому мог без особого труда прочесть заметку в израильской газете?!
Разумеется, такие офицеры были. Убежденные коммунисты, беззаветно преданные своему социалистическому отечеству, они готовы были выполнить любое задание, которое доверила бы им партия. Но проблема как раз и заключалась в том, что партия им не очень-то доверяла – в КГБ считали, что сотрудников-евреев ни в коем случае нельзя задействовать на ближневосточном направлении, так как национальные чувства могут у них оказаться сильнее советского патриотизма. И в результате они работали в каких угодно отделах, но только не в тех, что занимались Израилем. В крайнем случае, некоторым из них поручалась такая "ответственная работа" как перлюстрация писем, которые советские евреи посылали своим родственникам в Израиль, и уже это считалось слишком смелым шагом.
Аналогичных взглядов придерживались и в Главном разведуправлении Советской армии. В 60-е годы в ГРУ в чине полковника служил Александр (Сендер) Рабинович, прекрасно с детства владевший ивритом, но его почему-то отправили во Вьетнам помогать бороться против "американской агрессии".
Таким образом, КГБ и ГРУ оставалось уповать только на ту разведывательную информацию об Израиле, которую могли добыть их резиденты, обретающиеся в Тель-Авиве под видом дипломатов. Однако этим резидентам никак не удавалось создать свою агентурную сеть. Конечно, евреев, готовых поставлять СССР информацию исключительно из идеологических соображений, вполне хватало, но все они были, так сказать, людьми мирных специальностей, птицами невысокого полета и потому поставляемая им информация особой ценности не имела. Ряд профессиональных разведчиков, которых КГБ задействовал в Израиле с 1948 года, был раскрыт ШАБАКом. Вхожий в высшие политические круги Израиля один из руководителей русскоязычной службы вещания радиостанции "Коль Исраэль" Виктор Граевский, как ранее уже рассказывалось на страницах "Репортера", на самом деле работал не на КГБ, а на ШАБАК, и поставлял советским дипломатам только ту информацию, которую ему было велено поставлять. Вдобавок ко всему, среди работников советского посольства в Израиле в тот период не было ни одного сотрудника, свободно владевшего ивритом, и проделываемый в его стенах мониторинг израильской прессы ограничивался, как правило, хорошо отфильтрованной информацией из "Джерузалем пост".
Словом, у КГБ и ГРУ, а, значит, и у Политбюро ЦК КПСС не было никаких собственных источников, на основе которых у них могло бы составиться объективное представление о боевом потенциале израильской армии, степени ее выучки, подготовленности к войне и т.д. И в этих условиях им не оставалось никакого другого выхода, как полагаться на ту информацию, которой располагали (или думали, что они ею располагают) арабские спецслужбы. Ну и, разумеется, на свою агентуру в арабских странах…
Все хорошо, прекрасная маркиза?
Ну а в Египте, Сирии и в Иордании и политики, и генералы, и даже разведчики, работавшие на КГБ, источали уверенность, что их армии в течение самого короткого времени наголову разгромят "сионистского врага". Прежде всего, в этом был абсолютно убежден президент Египта Гамаль Абдель Насер. Секретарь его канцелярии Сами Шариф был агентом КГБ, он регулярно поставлял своим московским хозяевам стенограммы прослушанных им телефонных разговоров бравого полковника, и из них однозначно следовало, что Насер убежден: советская боевая техника, советские военные советники и египетские офицеры, окончившие советские военные училища сделали конец Израиля неотвратимым. Сирийцы также были решительно настроены на войну, и эта уверенность арабов в победе передалась Кремлю.
И все же, как указывает тот же Прокофьев, Бог дал СССР, как минимум, три (реально – две. – П.Л.) возможности трезво оценить расстановку сил на Ближнем Востоке и удержать арабов от смертельно опасной для них военной авантюры.
Первая такая возможность возникла в апреле 1967 года, когда в Египет с дружеским визитом прибыл секретарь ЦК КПСС Николай Егорычев. Увиденное в этой стране вызвало у Егорычева глубокое разочарование. Отчитываясь о своей поездке перед Политбюро ЦК КПСС, он заявил, что, по его мнению, египетская армия не готова к войне и что следует увеличить военную помощь Каиру и Дамаску, одновременно пока удержав тамошнее руководство от открытого военного противостояния с Израилем. Однако назначенный 12 апреля вместо скончавшегося в конце марта Малиновского министр обороны СССР матерый антисемит маршал Андрей Гречко охарактеризовал отчет Егорычева как "непрофессиональный" и не учитывающий "ту огромную помощь, которую оказал СССР в последние годы для укрепления армий арабских стран". И генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев предпочел поверить Гречко, а не Егорычеву.
Вторая возможность предотвратить грядущую войну, по мнению Прокофьева, возникла, когда премьер-министр Израиля Леви Эшколь предложил послу СССР Дмитрию Чувахину вместе с ним осмотреть границы Израиля с Египтом и Сирией, убедиться в том, кто именно нагнетает там обстановку. Чувахин это предложение отклонил, но даже если бы он его принял, это вряд ли что-нибудь изменило.
А вот другая возможность, о которой пишет и Прокофьев, и известный публицист Леонид Млечин, и в самом деле была более чем реальной. В мае 1967 года премьер-министр Израиля Леви Эшколь, одержимый желанием любой ценой избежать войны, заявил тому же Чувахину, что готов немедленно отправиться в Москву, чтобы разъяснить советскому руководству позицию Израиля, убедить его в том, что Израиль хочет разрешить все вопросы мирным путем, а СССР, в свою очередь, донесет эту информацию до арабских лидеров. Чувахин передал просьбу Эшколя в Москву, и Андрей Громыко ответил, что ему необходимо посоветоваться по данному вопросу с лидерами Египта и Сирии. Но если Насер сообщил, что не возражает против этой встречи, так как надеялся выиграть время для развертывания своей армии, то сирийский премьер-министр Юсуф Зуэйн и находившийся в Москве сирийский президент Аль-Атаси в один голос заявили, что приезд главы израильского правительства в Москву пошатнет доверие всего арабского мира к СССР. И в результате 30 мая 1967 года глава советского МИДа Андрей Громыко сообщил Леви Эшколю, что считает его визит в Москву "излишним".
Дальнейшее известно.
Спустя неделю авиация Египта и Сирии была уничтожена израильскими ВВС за несколько часов, после чего исход Шестидневной войны был предопределен. На южном фронте генерал Ариэль Шарон взял Синай и вывел свою бригаду к указателю "Каир. 100 км". На северном фронте израильские самолеты непрерывно барражировали в небе над Дамаском, а пехоте и танкам до сирийской столицы оставалось километров шестьдесят. Насер и Зуэйн умоляли Москву вмешаться и помочь, но в советском руководстве царила полная растерянность – в Кремле оказались совершенно не готовы к такому повороту событий. Мощь и боевые возможности ЦАХАЛа, выучка его солдат и офицеров, полководческий талант молодых израильских генералов – все это оказалось совершенно не учтенным советским руководством именно из-за отсутствия необходимой развединформации…
Поначалу, растерявшись, маршал Гречко отдал распоряжение находившейся в Адриатике подлодке с пятью ракетами с ядерными боеголовками на борту двигаться в сторону израильских берегов и приготовиться к ядерному удару по Тель-Авиву, - но затем отменил это свое решение. Начинались дипломатические игры, завершившиеся подписанием соглашения о прекращении огня.
И все-таки списывать поражение арабских стран в Шестидневной войне исключительно на плохую работу разведслужб, по меньшей мере, неумно. Основная причина была, безусловно, совсем в другом…
Цель – уничтожение Израиля
В любом учебнике истории можно прочесть о том, что в 1967 году Сирия, Египет и Иордания ставили своей целью ликвидацию Израиля. Насер и Зуэйн открыто говорили об этом со всех трибун, включая международные, а египетские и сирийские офицеры обещали своим солдатам, что перед тем, как им будет отдан приказ расстреливать еврейских детей и женщин, им дадут возможность вволю с ними "наиграться". В сущности, в те дни шла открытая подготовка ко второй за одно столетие Катастрофе еврейского народа, и в израильских супермаркетах в мае 1967 года стали продавать цианистый калий – израильтянки покупали его для того, чтобы не попасть живыми в руки арабских солдат…
Все это, повторю, известно и написано в любом учебнике истории.
Но это – не вся правда.
Полная правда заключается в том, что в Москве были прекрасно осведомлены не только о военных планах арабов, но и о том, что они собираются сделать с израильскими евреями в случае своей победы. И не просто осведомлены, но и всячески поддерживали эти планы и даже подталкивали арабов к их осуществлению, заодно обещая "прикрыть" их в ООН, когда они начнут в Израиле массовую резню.
Так, министр обороны СССР Гречко, выступая на Политбюро ЦК КППС, заявил, что "оружие, которое мы поставили арабам, позволит им добиться поистине исторической победы над реакционным Израилем, и арабы не забудут о том, что они обязаны этой победой Советскому Союзу".
2 июня 1967 года Андрей Громыко также недвусмысленно дал понять, что результатом новой войны должно стать уничтожение Израиля. "Если правительство Израиля, - заявил он нашему послу в СССР Катриэлю Кацу, - решило бы взять на себя ответственность за развязывание конфликта, то оно должно было бы заплатить полной мерой за последствия такого шага".
Именно это страстное желание увидеть гибель еврейского государства, осуществить "вторую Катастрофу" – на этот раз на исконно еврейских землях – и помешало тогдашним руководителям СССР трезво оценить ситуацию и понять, что соотношение сил на Ближнем Востоке все еще не позволяет их арабским союзникам добиться заветной цели.
Ну а когда вместо новой Катастрофы вышел полный конфуз, был придуман миф о том, что арабские аэродромы были на самом деле разгромлены не израильскими, а... американскими летчиками, а Израиль был лицемерно обвинен в агрессии.
Пожалуй, лучше всего из политиков сложившуюся после Шестидневной войны ситуацию охарактеризовал бывший генсек КПСС Н.С. Хрущев. "Теперь-то арабы везде кричат о своем миролюбии, о том, что они – жертвы, - говорил он. – Я не имею возможности пользоваться другой информацией, кроме радио и газет, но и из них видно, как реально развивались события.
Приезжает военная делегация Египта в Москву: "Шу-шу, ша-ша. Шо-шо". Сговорились. Уезжают. Отбывает затем наша военная делегация в Египет: "То-то, та-та". Тоже уезжает. Прибывает к нам сирийская правительственная и военная делегация. Разговаривают, поднимают тосты. Уезжают. По каким вопросам говорили? Ясно. А теперь обвиняют Израиль. "Вот он, сукин сын, такой-сякой". Как же он это сделал?
Египет потребовал от ООН, чтобы она вывела свои войска, которые разделяли египтян и израильтян. Кто требовал? Насер. У Тан удовлетворил его просьбу. Для чего обычно удаляют нейтральные войска? Чтобы они не помешали начать войну. Кто этого требовал? Насер. Следовательно, кто захотел начать войну? Насер. Он закрывает Аккабский пролив, где ходили израильские суда. Зачем? Для конфликта. Значит, у него все вроде бы готово.
Потом начинают рассказывать сказки, что там их офицеры к бабам ходили, и поэтому их армию застали врасплох. Все офицеры ходят к бабам во всех странах, и нельзя на это списывать поражение… А почему их разбили? Потому что они просрали, и другого аргумента у них нет…
Главная причина победы Израиля заключается в том, что он имеет более высокую культуру, лучшую дисциплину в армии, его офицеры обладают боевым опытом и отлично подготовлены. Ведь там собрались очень хорошие специалисты из многих стран… Египтянам с ними трудно тягаться, и они за это поплатились, бедняги. Они, грубо говоря, верблюдами могли управлять, они владели винтовкой, а тут их пересадили на танки. Я просто не могу понять, как такое могло случиться. Как мы могли допустить такое!.. При наших возможностях оказать влияние мы могли удержат Насера от войны!".
Могли, – не но захотели.
Стоит заметить, что жестоко поплатились за поражение в Шестидневной войне не только арабы. Всем было ясно, что за арабами маячит "союз нерушимый республик свободных" и что их поражение является одновременно и поражением СССР. И это поколебало позиции советского режима отнюдь не только на международной арене. Принято говорить о том, что Шестидневная война пробудила национальное самосознание советских евреев. И это – правда. Но, опять-таки, не вся правда. Итоги этой войны заставили многих советских людей засомневаться в мощи и всесилии того государства, в котором они жили, заронили тот самый червячок сомнения, которому еще предстояло вырасти в гигантского удава, задушившего коммунистический режим и уничтожившего последнюю империю на планете.
Один из советских дипломатов того времени заметил, что поражение арабских стран было настолько ирреальным, алогичным, неожиданным и ошеломительным, что в него невозможно было поверить. Точнее, для того, чтобы поверить в него, нужно было одновременно поверить в еврейского Бога и в то, что Он по-прежнему опекает Свой народ. И – кто знает – может, в этом рассуждении и есть своя сермяжная правда. А также посконная и домотканая.
"Новости недели"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
