Йосси Тавор: «Я – рассказчик»

«Никто не мог даже предположить, что Жорж Санд и Фредерик Шопен могут влюбиться друг в друга. Слишком уж разными они были – хрупкий болезненный юноша с манерами рыцаря и решительная женщина в мужском костюме, с неизменной сигарой в зубах. Тем не менее их роман продолжался десять лет и сподвиг обоих на создание выдающихся произведений: он писал музыку, она – книги.

Они так и не стали мужем и женой. Их роман принес обоим больше страданий, чем счастья. Но даже сейчас, спустя почти двести лет, люди вспоминают историю их любви».
(газета «Аргументы и факты»)

Об этом романе, ставшем одной из сенсаций XIX века, необычно и по-своему рассказывают в программе «Шопен. Жорж Санд» пианистка Басиния Шульман и Йосси Тавор, радиожурналист, обозреватель по вопросам культуры и искусства, в недалеком прошлом сотрудник посольства Израиля в России.

- Йосси, как для вас начинался проект «Шопен. Жорж Санд»?

- Известная пианистка Басиния Шульман давно мечтала о такой программе. Она видела, что есть желание публики, есть спрос на подобного рода проекты. Это не просто концерт с объяснениями, как часто бывает, рассказы о музыкантах и их произведениях. Публика хочет знать, что скрывается за созданием той или иной музыки, об отношениях между творческими личностями. Басиния решила рассказать о Шопене и Жорж Санд.

- Почему она предложила участвовать в программе именно вам?

- Я думаю, что это связано с моей деятельностью, в первую очередь на радио. В течение долгих лет, десятилетий, я работал на израильском радио, сейчас сотрудничаю с московским радио «Орфей». Также нередко веду концерты в Москве, кроме этого, две каденции работал сотрудником посольства Израиля в России, в мои обязанности входило чтение лекций, популяризирующих Израиль. Более десяти лет назад мы совершенно случайно познакомились с Басинией в доме телеведущей Елены Ханги и ее мужа Игоря Минтусова. Они устраивали вечера фортепианной музыки, на один из них пригласили меня как сотрудника посольства. Я послушал игру Басинии – кстати, тогда она играла Шопена – и высказал свое мнение. Меня подкупило ее понимание трактовки Шопена. Басинию удивило, что израильские дипломаты разбираются в классической музыке. Но я прежде всего музыкальный критик, а уже затем получил статус дипломата. Это был замечательный концерт, замечательный вечер, и мы с Басинией подружились. Она начала искать для своей программы именно не актера и, наверное, вспомнила о моей способности рассказывать со сцены, углубляясь в музыковедческие ресурсы. Во-первых, Басиния сама достаточно артистична, а во-вторых, музыка не нуждается в актерстве. Хочу подчеркнуть, что ни в коем случае не умаляю достоинство актеров, которые выступают с музыкантами, но у нас свой путь.

- Чем актер отличается от рассказчика?

- Я не вхожу ни в роль Фредерика Шопена, ни в роль Жорж Санд, не становлюсь на их позиции, не пытаюсь менять голос. Конечно, есть эмоции, я стараюсь, насколько возможно, быть харизматичным, но это не актерская игра.

- Как вы ориентировались в море весьма противоречивой информации о Шопене и Жорж Санд, личностях значительных и неоднозначных?

- Я начал поиски материала, а его достаточно много, чтобы сформировать программу. В различных источниках напечатана масса интереснейших вещей, подробностей этого романа. Но сведения в основном тенденциозны – либо в поддержку Шопена, либо в поддержку Жорж Санд. Одни авторы оправдывают композитора и обвиняют писательницу, другие наоборот. Нам с Басинией не хотелось выходить с каким-то суждением о том, кто прав, а кто виноват. Все знают, что это был самый плодотворный период творчества великого польского композитора, к тому же нам было интересно окружение Шопена и Жорж Санд. Их окружали блестящие поэты, художники, композиторы, писатели того времени, например, Гейне и Делакруа, а также поклонники самой Жорж Санд. Мы хотели рассказать, что ее привлекало в Шопене и чем его покорила возлюбленная. Мы попытались это сделать, играя и рассказывая. Басиния прекрасно исполняет Шопена, мы вместе отбирали произведения. Ответственно говорю, каждый наш концерт не похож на другие. Я не читаю тексты, я не артист, я – рассказчик. От концерта к концерту появляется какая-то литература о Шопене и Жорж Санд, написанная польскими, французскими и, естественно, русскими авторами. Это очень интересно, и наша программа меняется, хотя не нарушается основная канва – линия и хронология их взаимоотношений. Но она обрастает новыми фактами. Например, я узнал, что в поместье Жорж Санд в Ноане Фредерик Шопен жил в самой маленькой комнате. Возникает ощущение: для себя и для детей она выбрала большие комнаты, а его поселила в темной комнатушке. Почему? Дело в том, что Шопен обожал импровизации. Но импровизировать он предпочитал в темноте, поэтому, по всей видимости, эту комнату выбрал для себя сам. Видите, как по-разному можно трактовать различные факты.

- Ваш проект собрал несколько интересных творческих людей, кто они?

- Мы обратились к режиссеру Роману Самгину, который привел нашу программу в порядок. Еще мне кажется, что потрясающую работу сделал сценограф Виктор Шилькрот. Он создал емкую, полетную, легкую, я бы сказал, воздушную декорацию. Мне очень нравятся цилиндры и пюпитры, размещенные на заднике. Сценография повлияла на концепцию нашего спектакля, который превращается из сценического выступления перед публикой в салон со взаимным общением.

- Йосси, вы музыкальный критик, дипломат…

- Нет, я не дипломат – меня приглашали служить в посольство Израиля в России, но дипломатом я не являюсь. Я музыкальный и театральный критик, остаюсь членом Ложи театральных критиков Израиля. Я израильтянин, который живет в Москве, у меня единственное гражданство. Свою карьеру я начал как скрипач, окончил Иерусалимскую музыкальную академию. До этого служил в Советской Армии, потом в израильской. В Иерусалимской академии я учился с перерывом – пошел работать на радио, и это меня увлекло полностью. Я был диктором, потом редактором, главным редактором радиообозрения, музыкальным критиком. Вначале это был «Голос Израиля», а затем радио РЭКА. Именно радио повлияло на мое развитие, хотя академия – это серьезная база.

- Вы приехали в Израиль в 1971 году, и у вас была возможность наблюдать израильскую культуру на протяжении нескольких десятилетий. Какой она была тогда и какой стала сейчас?

- Израильская культура – это живой организм, так же, как иврит. Явление, которое дышит, которое меняется ежедневно. Она впитала в себя русские корни, а вот конец 70-х ознаменовал взрыв восточного, йеменского, марокканского, сефардского. У израильской культуры были свои периоды, она очень выросла благодаря приезду многих талантливых композиторов из бывшего Советского Союза (я сейчас говорю о музыке). Израильская музыка – уникальное явление, мы смогли сохранить истоки и подняться на международный уровень.

- А литература? Ведь награждение Шая Агнона Нобелевской премией – это признание всей израильской литературы, которую в мире практически не знали?

- Что касается литературы, она тоже очень менялась. Безусловно, израильская литература создавалась под влиянием Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, которые постоянно переводились на иврит. С другой стороны, ощущалось влияние американских писателей, которые появились в 50-60 гг. У нас на сцене появилась американская драматургия: Артур Миллер, Теннесси Уильямс и другие. И европейская литература оказала большое влияние на становление израильской, несомненно. Что касается балета, то в Израиле сразу, минуя «белый» балет, появился современный, и сегодня у нас есть около пятидесяти замечательных коллективов. Я уже не говорю о влиянии русского театра, благодаря которому у нас появился «Гешер», а до этого была «Габима», изначально созданная в Москве. Израильская культура умело отбирает для себя то, что ей подходит, превращая в свое. Собирается мозаика, но очень четкая, очень понятная.

- Вернемся к спектаклю «Шопен. Жорж Санд». У вас есть личное отношение к персонажам?

- Безусловно!

- Кто вам больше нравится?

- Я не скрываю своего отношения, хотя тут же привожу контраргументы. Я могу утверждать, что Жорж Санд была эгоистичной натурой, которая не понимала творческую личность Шопена. Но если бы она не была эгоисткой, она не была бы Жорж Санд. А Шопен, этот изнеженный, тонкий человек, которого мы все жалеем… В одном из своих произведений Жорж Санд выводит его в качестве одного из героев, жестокого, самовлюбленного, тоже эгоистичного. Мы в своей любви к Шопену не замечаем этих черт его характера. А она, проницательный художник, талантливый писатель, знавшая немало мужчин, видела то, что мы видеть не хотим. И здесь начинается игра воображения.

- Вы с Басинией продолжаете проект, следующая программа будет о Вагнере. Это для вас сложнее, проще или та же работа?

- В наших программах есть некая обязательная точка – это love story. Должна быть любовь, должны быть мужчина и женщина. В жизни Рихарда Вагнера было много женщин, но главных – три. Его жена Минна Планер, его муза Матильда Везендонк и сыгравшая, пожалуй, самую значительную роль в жизни Вагнера Козима, дочь Ференца Листа и жена Ганса фон Бюлова. Три совершенно разные истории любви, о которых нужно рассказать. Поэтому здесь совсем другое построение программы, сконцентрированной вокруг, безусловно, гениальной, яркой, противоречивой личности. Кроме этого, Вагнер не писал фортепианную музыку, а мы не собираемся расширять количество участников проекта. Но есть множество фортепианных переложений, сделанных прекрасными композиторами, и нам предстоит много работать. Если отвечать на ваш вопрос – это сложнее, но не менее увлекательно.

- Не хотелось бы вам расширить круг израильских зрителей, переведя текст проекта на иврит?

- Во-первых, это была бы совершенно другая программа, с учетом разницы менталитетов. Другое видение, другая система мышления. Многое из того, что понятно говорящим на русском языке, израильтянам нужно объяснять, и наоборот. Мне пришлось бы заново разыскивать источники в переводе на иврит. Во-вторых, в Израиле форма концерта-спектакля достаточно распространена, эта ниша занята отличными музыкантами, дирижерами, композиторами, которые давно и плодотворно работают.

Программу "Шопен. Жорж Санд" Басиния Шульман и Йосси Тавор исполнят 26 ноября в Тель-Авиве и 27 ноября в Хайфе.

Римма Осипенко

Портал ISRAland - израильские новости

Йосси Тавор: «Я – рассказчик»