Две почки на двоих

Нет ничего страшнее ситуации, когда рядом с тобой страдает от тяжелой болезни близкий человек, а ты не можешь ему помочь. Ты готов разорваться, свернуть горы – но, увы…

Однако случается, что помочь как раз в наших силах, в буквальном смысле отдав часть себя.

Именно это произошло с Любовью Штрасберг, репатрианткой из российского города Пермь, проживающей в Бат-Яме.

У ее мужа Льва, врача-гериатра, на фоне диабета развилась тяжелая почечная недостаточность. Впереди его ждал неприятный и со временем все более изнуряющий процесс диализа, а также надежда на то, что когда-нибудь родные кого-то скончавшегося от смерти мозга разрешат пересадку его органов, и донорская почка подойдет по медицинским показателям именно ему.

Ни для кого не секрет, что не всегда это ожидание заканчивается хорошо, иногда человек просто не доживает до своей очереди. Лучший вариант – и с точки зрения времени, и по медицинским критериям – трансплантация от живого донора: незнакомого альтруиста или близкого человека.

Для Льва этим самым близким человеком оказалась его жена – Люба. Когда речь идет о кровных родственниках, шансы на совместимость органов бывают достаточно высокими. В других же случаях они не велики. Но тут произошло редкое совпадение, и медицинские проверки признали Любу подходящим донором.

Мы задали Любе Штрасберг несколько вопросов:

- Люба, вы сами предложили отдать свою почку?

- Конечно, я же видела, как ему плохо. И становилось все хуже день ото дня. Я даже не сомневалась в своём решении, и когда анализы показали, что моя почка подходит, я была очень рада.

- Вам не было страшно? Операция – это всегда болезненная процедура, и после нее вы должны были остаться лишь с одной почкой.

- Нет, страшно мне не было: я прочитала много материалов в интернете, и убедилась, что операция не грозит мне никакими опасностями. Но без нее муж бы умер, а ему ведь всего 68 лет!

- Врачи разрешили вам отдать почку?

- Меня пригласили на специальную комиссию, в которую входили врачи, психологи и психотерапевты, представители Центра трансплантологии. Они меня отговаривали. Но озвученный процент риска операции – 0,02% - не мог меня остановить: шанс, что на голову упадет кирпич, кода ты просто идешь по улице, и то больше!

Так что я стояла на своем, и мне дали разрешение.

- А родные как отнеслись к вашему решению?

- Сложно. Сестра и сын вначале пытались меня отговорить, но я такой человек (и они это знают), что если я приняла решение, то переубеждать меня не имеет смысла. В конце концов и они согласились со мной, особенно после того как я показала им данные о минимальной опасности для меня. Поддержала меня с самого начала только одна подруга, у которой муж умер от почечной недостаточности, и она была бы рада отдать ему свою почку, но в то время и в том месте это было невозможно.

- И как прошла операция?

- Хорошо прошла. Через два дня меня уже выписали домой. Это было 20 декабря 2016 года. Первые полтора месяца, как и предупреждали врачи, у меня были боли в месте операции, слабость и одышка. Это неприятно, боли мешали спать. Но к исходу этого срока все неприятные симптомы прошли, и сейчас я чувствую себя точно так же, как и до операции.

- Совсем никаких последствий? Вы не стали слабее? Может быть, соблюдаете какую-то диету или принимаете лекарства?

- Ничего – живу так же, как и до операции.

- А ваш муж?

- Ему было сложнее: во-первых реципиенту всегда сложнее, чем донору – орган должен прижиться, надо принимать препараты от отторжения. Да еще и на фоне диабета, который затрудняет процессы заживления. Дважды его госпитализировали, делали дренаж скопившейся жидкости. Но в итоге все закончилось хорошо – через три месяца Лев уже вышел на работу. Мы с ним каждый день гуляем по 5 км, и я вижу, насколько ему легче стало ходить, как повысилось качество его жизни: он уже и меня обгоняет (улыбается). Только вот наклоняться и поднимать тяжести ему нельзя.

Сейчас ему проводят коррекцию дозировки лекарства от отторжения, подбирают наиболее оптимальную дозу. И диета тоже стала значительно менее жесткой.
Так что теперь у нас две почки на двоих, и нам хватает.

Свой комментарий дала доктор Тамар Ашкенази, директор Национального центра трансплантологии: «Государство старается помочь людям, ставшим добровольными донорами органов. Их не оставляют без помощи и поддержки.

Люди, при жизни пожертвовавшие орган, получают 40-дневную компенсацию за потерю трудоспособности в послеоперационный период, оплату проезда, оздоровительный отдых в гостинице, при необходимости – встречи с психологом.

Кроме того, государство в лице Национального центра трансплантологии разработало программу «пояс безопасности», цель которой – поддержка донора в случае ухудшения состояния его здоровья. Она включает право на частную или дополнительную медицинскую страховку, страхование жизни и возможной потери трудоспособности за государственный счет. А также освобождение от уплаты налога на здравоохранение в течение 3 лет. Помимо этого, если донору самому понадобится пересадка пожертвованного органа, он получит значительное преимущество во всеизраильском списке ожидающих трансплантации органов от скончавшихся доноров. Закон о трансплантации также предусматривает предоставление преимущества в очереди на пересадку всем обладателям карты донора «Ади» и их ближайшим родственникам.

Подписание карты донора «Ади» свидетельствует о готовности ее владельца отдать свои органы после смерти (такое пожертвование может спасти до 9 жизней!)».

Беседовал Алексей С. Железнов

Ответы на любые вопросы, касающиеся трансплантации органов в Израиле, вы можете получить на странице «Ади» в Фейсбуке: https://www.facebook.com/savethelifeADI

Подписаться на карточку донора «Ади» можно на русском языке на интернет-сайте: http://adi-card.org

Портал ISRAland - израильские новости

Две почки на двоих