Николай Караченцов вздрогнул, когда узнал, что роль Резанова в «Юноне и Авось», которую он играл в течение почти 25 лет, режиссер Марк Захаров отдал Дмитрию Певцову. Жена и друзья долго скрывали от него эту новость, пишет газета «Жизнь». Подвел телевизор - Николай сам увидел фрагмент из спектакля.
- Коля вышел из своей комнаты, услышав знакомую мелодию, - рассказывает его жена Людмила Поргина. - Увидел другого в своей роли. И произнес: «Белиберда!»
Караченцов очень трепетно относится ко всему, что связано с любимым «Ленкомом». Он и его жена не могут понять поступка Марка Захарова, главного режиссера театра «Ленком», который когда-то был их вторым домом.
- Коля лежал в коме между жизнью и смертью, - делится наболевшим Людмила Андреевна, - а Марк Анатольевич повесил объявление о вводе в «Юнону и Авось» Димы Певцова. Я тогда чуть не умерла от обиды. Коля нес «Юнону и Авось» на себе так же, как когда-то Андрей Миронов нес «Женитьбу Фигаро». Когда он ушел, спектакль закрыли. Закрыли и «Трех девушек в голубом» с Татьяной Пельтцер, после того как она стала текст забывать на сцене. Потому что есть незаменимые актеры!
- Играть после Коли трудно, - считает Поргина. - У Димы пока еще нет такой энергетики, как у Коли. В другой спектакль, «Тиль», после Коли хотели ввести дублера, но это кончилось плачевно: актер запил, сжег декорации и был изгнан. Я не говорю, что после него нельзя играть. Сейчас возрождается «Город миллионеров» - Инна Чурикова приходила у Коли разрешения спрашивать на ввод Хазанова. Но Коля сказал, что он и не думал возражать. Только спектакль «Юнона и Авось» был для него главным, особенным. Он был весь сделан «под него»!
Мне было больно! Я никогда бы больше не переступила порог «Ленкома», если бы не Коля. Он случайно узнал, что ушел из жизни главный художник театра Олег Шейцнис. Коля решил пойти попрощаться с ним. Он хорошо держался на панихиде. Все актеры кинулись к нему. И тогда я поняла: «Ленком» – это не только Захаров. И мы с Колей простили ему все... Произнеся эти слова, Людмила взглянула на Николая Петровича, и он сказал:
- Я не держу зла на Марка.